Переговоры идут даж
е сейчас, но я оставил все надежды на их успешное завершение. Следователь
но, мы должны сделать все для того, чтобы преодолеть этот кризис, чтобы ору
жие еще смогло бы принести нам победу».
После обмена мнениями о положении армии Шернера он говорит мне, что наме
ревается подождать несколько дней чтобы увидеть, развивается ли общая с
итуация как предвидел он, или мои страхи окажутся оправданными. В первом
случае он вызовет меня в Берлин чтобы я принял, наконец, это назначение. В
час ночи я покидаю бункер фюрера. Первые посетители уже ждут в приемной с
воей очереди поздравить его с днем рождения.


***

Рано утром я возвращаюсь в Куммер на малой высоте, чтобы избежать америк
анских Мустангов и Тандерболтов, которые вскоре показываются в воздухе
и начинают кружить высоко вверху. Находится в воздухе, задаваясь все вре
мя вопросом «заметили меня или нет», занятие, которое держит меня в больш
ем напряжении, чем боевой вылет. Неудивительно, что мы с Ниерманом буквал
ьно вспотели от напряжения. Мы рады, когда приземляемся, наконец, на нашей
базе.
Небольшое уменьшение давления на наши позиции к западу от Герлитца связ
ано с нашими дневными операциями, в ходе которых мы смогли нанести русск
им большие потери. Однажды вечером после боевых вылетов я еду в Герлитц, м
ой родной город, который оказался в зоне боев. Здесь я встречаюсь со многи
ми друзьями моей юности. Они все заняты делами, не последняя среди их обяз
анностей Ц участие в Фольксштурме. Это странное возвращение, мы не выск
азываем те мысли, которые у всех на уме. У каждого из нас свой груз проблем,
печали и тяжелых утрат, но в этот момент мы видим перед собой только угроз
у с востока. Женщины делают работу мужчин, роя танковые ловушки, и отклады
вают в сторону лопаты только для того, чтобы накормить голодных детей; ст
арики забыли свой возраст и работают до тех пор, пока с бровей не начинает
капать пот. Угрюмая решимость написана на лицах девушек, они знают, что дл
я них припасли красные орды, рвущихся на запад. Люди сражаются, чтобы выжи
ть! Если бы только нации запада могли своими глазами видеть что происход
ит в эти судьбоносные дни и понять их значение, они вскоре оставили бы сво
е легкомысленное отношение к большевизму.
В Куммере стоит только вторая эскадрилья, штаб-квартира полка размещает
ся в Нимесской школе, некоторые из нас живут в домах местных жителей, пода
вляющее большинство из которых Ц немцы. Они делают все возможное, чтобы
исполнить любое наше пожелание. Добраться до аэродрома не всегда легко,
кто-то из пассажиров каждого автомобиля всегда следит за небом, чтобы пр
едупредить о появлении вражеских самолетов. Русские и американские сам
олеты рыкают на низкой высоте весь день напролет, часто вступая в бой дру
г с другом.
Когда мы поднимаемся в воздух, мы часто обнаруживаем, что «ами» ждут нас в
засаде с одной стороны, а русские Ц с другой. Наши старые Ю-87 в сравнении с
вражескими самолетами ползут как улитки и когда мы приближаемся к цели,
наши нервы уже напряжены до предела постоянными воздушными боями. Если м
ы атакуем, воздух гудит от роя врагов, если мы идем домой, нам снова приход
ится прокладывать путь сквозь кольцо вражеских самолетов, прежде чем мы
сможем приземлиться. Нашим зениткам, прикрывающим аэродром, приходится
буквально расчищать нам путь для захода на посадку.
Американские истребители не атакуют нас, если видят, что мы направляемся
к линии фронта и вступают в воздушные бои с иванами.
Обычно мы взлетаем с Куммерского аэродрома рано утром силами четырех ил
и пяти противотанковых самолетов. Нас сопровождают двенадцать-четырна
дцать истребителей ФВ-190, несущих бомбы и в то же самое время, играющими рол
ь эскорта. Враг ждет нашего появления, чтобы набросится намного превосхо
дящими силами. Очень редко, если у нас есть запас горючего, мы способны про
водить объединенные операции всеми подразделениями, которые находятся
под моей командой, но и в этом случае противник превосходит нас пять к одн
ому! Вот уж, действительно, наш хлеб насущный заработан потом и слезами.


***

25 апреля я получаю еще одну радиограмму из штаб-квартиры фюрера, отправле
нную, видимо, в совершенном смятении. Практически ничего нельзя разобрат
ь, но я догадываюсь, что меня снова вызывают в Берлин. Я звоню в штаб Люфтва
ффе и докладываю, что я вызван в Берлин и прошу разрешения вылететь туда. К
оммодор отказывается дать свое согласие, согласно армейскому бюллетен
ю бои идут вокруг Темпельхофского аэродрома и он не знает, остался ли как
ой-то аэродром, еще не захваченный противником. Он говорит:
«Если вас собьют над территорией, занятой русскими, мне отрубят голову з
а то, что я позволил вам лететь».
Он говорит, что попытается связаться с полковником фон Беловым по радио
и запросит его точный текст сообщения, а также где именно я могу приземли
ться, если еще смогу это сделать. В течение нескольких дней я ничего не слы
шу об этом деле, затем в 11 вечера 27 апреля коммодор звонит мне и сообщает, чт
о ему наконец-то удалось связаться с Берлином и что я должен лететь туда н
емедленно на Хе-111 и приземлится на широкой магистрали, пересекающей Берл
ин, в месте где стоят Бранденбургские ворота и находится монумент Победы
. Меня будет сопровождать Ниерман.
Взлет на Хейнкеле-111 в ночное время не кажется простым делом, потому что у н
ас нет огней вдоль периметра, ни вообще какого-либо освещения, кроме того
летное поле небольшое по размерам и с одной стороны к нему подходят дово
льно высокие холмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98