Через несколько секунд раздается вой сирен, предупреждающи
х о воздушном налете. Быстрая ходьба по песчаным дорожкам Цоо заставляет
меня вспотеть, потому что без резиновых колпачков костыли глубоко утопа
ют в песке. Все вокруг торопятся и суетятся, я вряд ли могу воспользоватьс
я их помощью и продолжаю ковыляю, сильно хромая. Это медленная работа. Мы е
два успеваем добраться до бункера, как начинают падать первые бомбы.
Приближается Пасха. Я хочу вернуться в часть до ее наступления. Мой полк с
ейчас базируется в районе Гроссенхайма в Саксонии, первая эскадрилья вн
овь перелетела из Венгрии в район Вены и по-прежнему остается на юго-вост
очном фронте. Гадерман находится в Брансуике, все то время, пока меня нет,
так что в это время он может заниматься лечением больных. Я звоню ему чтоб
ы сказать, что я приказал Ю-87 забрать меня в Темпельхофе в конце недели и на
мереваюсь вернуться в часть. Поскольку незадолго до этого Гадерман гово
рил с моим лечащим врачом, он не может до конца в это поверить. Кроме того, о
н сам болеет. Я не встречусь с ним больше во время войны, на тех последних о
перациях, которые сейчас должны начаться.
Место моего бортстрелка занимает лейтенант Ниерман, у которого нет недо
статка в боевом опыте и который носит Рыцарский крест.
Повинуясь приказу доложить фюреру перед отъездом, я прощаюсь с ним в бун
кере. Он снова и снова говорит о том, что доволен моим относительно гладки
м выздоровлением. Он не запрещает мне летать, вероятно потому, что сама мы
сль о моих новых боевых вылетах просто не приходит ему в голову. И вот я вн
овь сижу в своем самолете, первый раз за последние шесть недель, лечу к сво
им боевым товарищам. Канун Пасхи, и я счастлив. Незадолго до взлета звонит
Фридолин и просит меня лететь прямо в Судеты, он собирается переместить
часть в Куммер-ам-Зее неподалеку от Нимеса. Поначалу я чувствую себя очен
ь странно в самолете, но вскоре я вновь в своей стихии. Управление затрудн
ено тем, что я могу пользоваться только одной педалью. Я не могу нажимать н
а правую педаль, потому что мой протез еще не готов, и я пользуюсь левой но
гой чтобы поднимать вверх левую педаль, это движение опускает правую и я
получаю желаемый результат. Моя культя в гипсе и вытянута под приборной
панелью без риска задеть обо что-нибудь. Через полтора часа я приземляюс
ь на новом аэродроме в Куммере. Полк прибыл сюда на час раньше меня.
Наш аэродром расположен в великолепном месте, между двумя отрогами Суде
тских гор, и со всех сторон окружен лесами. Рядом находится живописное ка
рстовое озеро Куммер. Пока не решена проблема с расквартированием, мы но
чуем в гостиничном номере. Здесь, в Судетах, все еще царит атмосфера полно
го мира и спокойствия. Враг находится за горами и этот фронт удерживают в
ойска под командованием фельдмаршала Шернера, поэтому это невозмутимо
е спокойствие не столь уж абсурдно. Ближе к одиннадцати часам мы слышим в
ысокие голоса детского хора, который исполняет «Gott grusse dich». Местная школа во
главе с хозяйкой встречает нас серенадой. Это пение Ц что-то новое для на
с, повидавших виды ветеранов, оно затрагивает те струны, о которых сейчас,
на этой стадии войны, нам вскоре придется забыть. Мы слушаем завороженно,
каждый из нас погружен в свои собственные мысли, мы чувствуем, что эти дет
и верят в нашу способность отразить надвигающуюся опасность, со всеми со
путствующими ей ужасами. В конце их песни я благодарю их за очаровательн
ую встречу и приглашаю их посетить наш аэродром утром, чтобы посмотреть
на наших «птичек». Они появляются на следующий день и я начинаю процедур
у со взлета в своем противотанковом самолете и стрельбы по мишени площад
ью в треть квадратного метра. Дети стоят полукругом и могут себе предста
вить атаку на вражеский танк, это хорошая разминка для меня, попробовать
попасть с одной ногой. На противоположный склон Судетских гор все еще за
крыт туманом и поскольку мы не можем совершить боевой вылет, у меня есть н
емного свободного времени, поэтому я поднимаю в воздух Фокке-Вульф 190 D9 и д
емонстрирую воздушную акробатику на большой и малой высоте. Это гений, г
ауптман Катшнер, мой офицер-инженер, уже переделал ножные тормоза, котор
ые незаменимы для этого быстрого самолета, таким образом, что ими можно у
правлять при помощи рук.
В тот момент, когда я иду на посадку, все яростно жестикулируют и указываю
т в небо. Я оглядываюсь и через просветы в рваных облаках вижу американск
ие Мустанги и Тандерболты, кружащие вверху. Они летят на высоте полтора-д
ва километра над слоем тумана. Меня они не видели, иначе мне не удалось бы
приземлиться спокойно. Тандерболты несут бомбы и, как кажется, заняты по
исками цели, вероятнее всего, нашего аэродрома. Быстро, в той степени, в ко
торой это слово применимо к одноногому человеку в гипсе, я прыгаю к тому м
есту, где стоят остальные. Им всем надо срочно где-то укрыться. Я заталкив
аю детей в погреб, где их по крайней мере не заденут осколки. Поскольку дом
, который мы используем в качестве штаба, на аэродроме только один, он буде
т наверняка целью для тех парней, которые кружат там, наверху. Я вхожу посл
едний, чтобы успокоить детей, и в этот момент падают первые бомбы, одна Ц
близко к зданию, взрыв вырывает оконные рамы и сносит крышу. Наша противо
воздушная оборона слишком слаба, чтобы отбить этот налет, но ее оказывае
тся достаточно, чтобы предотвратить атаки с малой высоты. К счастью, никт
о из детей не пострадал. Я очень огорчен, что их невинные, романтические мы
сли об авиации так жестоко столкнулись с мрачной реальностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98