Не вы-
К. Маркой Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 534.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч" т. 29, стр. 144.
"К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 22.
" В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 160.
В буржуазном праве вопрос о причинности разрешался и разрешается,
исходя из идеалистических или вульгарно-материалистических философских
концепций. Однако некоторые криминалисты пытались отстаивать самостоя-
тельную уголовно-правовую теорию причинности, существующую наряду с об-
щефилософской. Так поступили, например, Н. Д. Сергеевский (см.:
Н. Д. Сергеевский. О значении причинной связи в уголовном праве.
Ярославль, 1880, стр. 45-46), Н. С. Таганцев (см.: Н. С. Т а ганце в. Русское
уголовное право, т. 1. СПб., 1902, стр. 670), Л. Б. Белогриц-Котляревский
(см.; Белогриц-Котляревский. Учебник русского уголовного права.
К" 1903, стр. 190) и некоторые другие. Аналогичную позицию занимают и
многие современные буржуазные криминалисты. Так, Р. Маурах, один из
сторонников получившей широкое распространение в ФРГ финальной теории
уголовного права, пишет: <Причинная связь в философском смысле не при-
годна для практических потребностей в уголовном праве, поскольку она в
своем исходном пункте не может ограничить причинный ряд, который един-
ственно и представляет интерес для уголовного права. Именно конкретную
волевую деятельность субъекта> (К. М аигас Ь. ОеисЬев 5{га{гесЫ. А11 е-
гпетег ТеП, КаНвгиЬе. 1954, 5. 152). По его мнению, финальное учение о дей-
ствии направлено против казуального понятия действия (1Ыс1" 5. 130). Глава
финалистов Г. Вельцель так определяет отношение этого направления к при-
чинности: <Финальная деятельность является деятельностью, сознательно на-
зывает у них сомнений и необходимость ограничения исследова-
ния причинной связи, изолирования отдельных сторон <единого
мирового процесса> с целью выделения тех моментов, которые
имеют существенное значение для уголовного права, в частнос-
ти, для выяснения вопроса о том, при каких условиях человече-
ское действие может быть признано причиной наступившего ре-
зультата.
Однако, несмотря на общность исходных позиций, среди со-
ветских криминалистов, да и криминалистов других социалисти-
ческих стран, нет единства в вопросе о том, как следует понимать
причинность в уголовном праве Ї.
Обилие концепций причинной связи и критериев ее разграни-
чения делает необходимым остановиться, хотя бы в самых об-
щих чертах, на этом вопросе, так как присоединение к той или
иной концепции неизбежно сказывается и на конструкции основа-
ний вменения и состава преступления соучастников ".
правленной на цель, в то время как чисто причинное событие направлено не на
цель, а на случайный результат>. (Н. АУ е 1 ге 1. Оаз ПепсЬе 81га1гесЫ.
ВегНп, 1958, 5. 28). На аналогичной позиции стоит и другой финалист-
Г. Майер. (См.: Н. Мауег. ЗаГгес. АНететег Те;1, 1953, 5. 133).
Следует отметить, что с успехами атомной физики, квантовой механики и
других естественных наук соеди буржуазных ученых в этих областях все
большее распространение .юлучает материалистическая теория причинности.
(См" например, Д. Бом. Квантовая теория. М., 1961, стр. 181 и след.)
В области же социологии вообще и юридических наук в частности возо-
бладают идеалистические или вульгарно-материалистические теории причин-
ности, Подробно о буржуазных теориях причинной связи см.: Т. В. Цере-
тели. Причинная связь в уголовном праве, стр. 72-129; А. А. Пионтков-
ский. Учение о преступлении, стр. 190-211.
М. И. Ковалев объясняет неудовлетворительное разрешение вопроса о
причинной связи в советском праве тем, что <многие советские юристы лишь
ссылаются на известные положения классиков марксизма-ленинизма, но не
дают себе труда сконструировать такую теорию причинности, которая бы це-
ликом и полностью базировалась на бессмертных философских творениях
Маркса, Энгельса, Ленина. Многие концепции, развиваемые советскими право-
ведами, несмотря на то, что их изложению предшествуют одни и те же
цитаты из трудов классиков марксизма-ленинизма, заканчиваются противопо-
ложными выводами>. (М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть
первая, стр. 178).
" Т. В. Церетели различает, в основном, две концепции в решении вопро-
са о причинной связи. Во-первых, теорию разграничения необходимых и слу-
чайных последствий деяния и, во-вторых,- теорию, придающую значение сте-
пени причинения. (См.: Т. В. Церетели. Причинная связь в уголовном пра-
ве, стр. 129-171). К сторонникам первой теории Т. В. Церетели относит из
криминалистов А. А. Пионтковского, М. Д. Шаргородского, Н. Д. Дурма-
нова, Т. Л. Сергееву, М. И. Ковалева, П. Т. Васькова, М. И. Якубовича,
В. Ф. Кириченко, а из цивилистов - Б. С. Антимонова, Л. А. Лунца,
Е. А, Флейшиц и Г. К. Матвеева; к сторонникам второй теории - А. Н. Трай-
нина.
П. Г. Семенов различает теории необходимого причинения и случайного
причинения. К сторонникам первой теории он относит А. А. Пионтковского,
М. Д. Шаргородского и Н. Д. Дурманова; второй - А. Н. Трайнина и
Т. В. Церетели. (См.: П. Г. Семенов. Проблема причинной связи в совет-
В советской литературе для разграничения причинных связей
выдвигаются критерии <создания реальной возможности наступ-
ления преступного результата> , <реальной возможности вмеша-
тельства> , <необходимости и претворения возможности в дей-
ствительность> , <объективной опасности> и т.п.
Проф. Пионтковский в 1948 г. писал: <Наступивший резуль-
тат является необходимым последствием совершенного действия,
когда уже в конкретных условиях его совершения имелась объек-
тивная реальная возможность его наступления, когда его наступ-
ление являлось закономерным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104