Поясню, что в криминалистической идентификации всегда есть объект ср
авнения и объект, так сказать, искомый, их ещё называют индивидуализирую
щим и индивидуализируемым объектами.
А.Г. Об этом чуть позже. А всё-таки, по каким признакам? Ведь изве
стно сейчас, что код шимпанзе, по-моему, отличается от нас всего на 1 процен
т.
П.И. Да, всего на 1 процент.
А.Г. А на сколько же процентов отличается…
П.И. …ДНК одного индивидуума от другого? На доли процента. Деся
тые, а, может быть, и сотые доли процента.
А.Г. Так их же найти надо.
П.И. И это было естественным препятствием для того, чтобы метод
ы молекулярной биологии и молекулярной генетики могли бы эффективно сл
ужить как инструмент в решении задачи идентификации человека Ц вплоть
до середины 80-х годов. Как вы знаете, эпоха ДНК, а именно, структурно-функци
ональных исследований ДНК, началась в 50-х годах уже прошлого века. Так вот,
проблема как раз заключалась в том, что до определённого момента молекул
ярные биологи и молекулярные генетики оперировали такими понятиями, ка
к ДНК, гены на уровне видовом. То есть, это была ДНК человека, или гены мыши,
или гены дрозофилы (есть такой излюбленный объект генетиков). Там до особ
ей и индивидуумов не доходило Ц именно потому, что, как вы правильно сказ
али, уровень различий между генами у особей одного вида чрезвычайно мал.
И если бы эти различия были рассредоточены равномерно по геному, то есть
по всем Ц всем генам организма, тогда нам говорить было бы не о чем в смыс
ле идентификации. Мы могли бы рассчитывать только на счастливый случай…
Условно говоря, счастливый, когда наш искомый идентифицируемый объект, с
кажем, страдал бы каким-то выраженным наследственным, желательно моноге
нным, заболеванием.
А.Г. Например, гемофилией.
П.И. Ну, например, гемофилией или, я уж не знаю, мышечной дистрофи
ей Дюшенна. Тогда мы бы могли, уловив этот дефектный ген, отличить данного
человека от всех остальных здоровых, и с известной точностью рассуждать
о том, что не так часто нам попадаются такие больные, и если уж такой попал
ся, да ещё по каким-то косвенным признакам имеет отношение к расследуемо
й ситуации, то значит, наверняка, это он, разыскиваемый, и есть. Если бы вот т
ак было, то на этом всё бы и закончилось. Но оказалось, что в природе всё не т
ак. Оказалось, что вот эти различия, они кластеризованы, то есть они сгрупп
ированы в каких-то областях генома. Другие же области могут на протяжени
и многих и многих генов, или лучше, не будем говорить «гены», а скажем «уча
стков ДНК», оказаться одинаковыми, неразличимыми у разных индивидуумов.
Так вот, нужно знать, куда посмотреть.
А.Г. Так куда посмотреть?
П.И. О, это особые гены, которые носят название полиморфных, даж
е гиперполиморфных или гипервариабельных генов. Они получили своё назв
ание именно потому, что они, их варианты, или как принято говорить, алельны
е состояния этих генов различаются у разных людей Ц в отличие от всех др
угих, обычных генов, которые практически одинаковы, и только, скажем, пато
логия какая-то может быть отличием. В последнем случае мы имеем так назыв
аемые диалельные состояния, то есть мутацию и дикий тип. Для гиперполимо
рфизма же характерно много равноценных вариантов одного и того же гена.
Если при этом варианты различаются структурой, то, умея посмотреть эту с
труктуру, разницу в структуре, мы сможем различить эти разные варианты и
тем самым приписать тот или иной конкретный вариант тому или иному индив
идууму.
А.Г. Здесь возникает вот какой вопрос. Если генетическая карта
на этого индивидуума уже была составлена, тогда, конечно, вы берёте, напри
мер, биологические останки, смотрите, Ц о, полное совпадение, это он. Ну, а
как быть в том случае, когда у вас нет такой карты? А этих случаев сейчас, на
верное, сто процентов, потому что я чего-то не слышал о генетической паспо
ртизации.
П.И. Вы берёте именно область идентификации?
А.Г. Да, да.
П.И. Потому что ведь, скажем, судебная наука решает не только эт
от вопрос. Например, есть ещё вопрос о принадлежности части целому. Вы зна
ете, бывают расчленённые тела или биологические следы, оставленные на ме
сте преступления.
А.Г. Ну да, или пресловутое отцовство.
П.И. Там как раз сравнение прямое. Мы должны сравнить признаки
в одном объекте с соответствующими признаками в другом. Вот, например, по
тенциальный донор пятна крови Ц надо сравнить: если у нас не совпадают е
го признаки и признаки, которые мы установили в пятне, то значит, это не то
т человек, которого мы ищем. На этом, собственно, основаны традиционные кл
ассические методы судебной биологии, те же группы крови. Вот система Лан
дштейнера АВ0 («А»-«Б»-«ноль»). Очень хорошая система, давно применяется. Е
сли, например, мы в пятне крови детектируем группу крови Б, а подозреваемы
й человек, который, как нам кажется, мог оставить это пятно, имеет группу к
рови А, то значит, наша следственная версия неверна. То есть, это не он.
А.Г. Но если группа крови Б?
П.И. А вот если группы совпали…
А.Г. Здесь начинается игра с вероятностью.
П.И. Да, совпадение группы крови ещё не означает, что мы нашли им
енно того, кто оставил след. Дело в том, что избирательность этих систем, я
имею в виду традиционных биологических, серологических, в данном случае
, систем очень невысока, потому что у каждого второго-третьего будет та же
самая группа. Это значит, что мы сузили круг, условно говоря, подозреваемы
х. У нас отпали другие…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115