Ц Я смогу заплатить вам сегодня же, Ц сказал Ривас. Ц Вот только вернус
ь в...
Ц Я возьму по минимуму. Ц Они двинулись вверх по ступенькам, и доктор пр
инюхался. Ц Или нет? Кровь Ц жуткая гадость, Ривас. Раньше у вас хватало у
ма держаться от нее подальше.
Ц Это случайная доза, доктор. Я дал немного этому своему знакомому в каче
стве... гм... успокоительного, но случайно вдохнул и сам.
Ц Это успокаивает только тех людей, кто хочет такого успокоения.
Они поднялись на мостовую, и Ривас пошатнулся, так ударил в глаза солнечн
ый свет.
Ц Вы уверены, что не хотите сами прокатиться в этой штуке? Ц с сомнением
в голосе спросил Дендро.
Ц Нет, спасибо... я наверняка засну, и тогда уж точно часов на двенадцать, н
е меньше.
Он отвел доктора в переулок, сквозь проем в стене, и когда он, шатаясь, ввал
ился обратно во двор, детей там не было, но продвинутый, разумеется, лежал
там, где он его оставил, у подножия груды мусора. Ривас ткнул в ту сторону п
альцем, потом прислонился к стене и сполз по ней на землю.
Доктор подкатил свою каталку к мальчишке и наклонился посмотреть на нег
о. Он взял его за костлявое, как у скелета, запястье, потом отпустил и припо
днял веко. Потом оглянулся на Риваса и встал.
Ц Мне очень жаль, Ц сказал он. Ц Парень мертв. Ривас кивнул и пожал плеч
ами, но только когда ярко освещенный двор расплылся у него перед глазами,
он к ужасу своему понял, что плачет Ц в первый раз за все годы, что он себя п
омнил. Он попытался остановиться и обнаружил, что не может. Он хрипло дыша
л, слезы катились по его небритым щекам, и он даже не расслышал, как прибли
зился доктор.
Дендро положил руку на плечо Ривасу.
Ц Он был вам близким другом? Ривас мотнул головой.
Ц Так... Просто знакомый. Не знаю, что, черт подери, со мной. Ц Он поднял взг
ляд. Доктор укладывал бесполезный труп на носилки.
Ц Я отвезу его к траншее для захоронений, Ц сказал Дендро. Ц Но сначала
разберусь с вашей рукой. А теперь пошли отсюда.
Ривас с усилием поднялся на ноги и поплелся за доктором.
Через полтора часа с забинтованной, блаженно онемевшей рукой на перевяз
и Ривас брел по тротуару Леннокс-стрит, раздумывая, кто из его старых здеш
них знакомых мог бы ссудить ему немного денег, а также предложить ему сто
л и ночлег. Он вспомнил довольно много всякого народа, но как-то плохо пре
дставлял себе, чтобы они слишком уж обрадовались встрече с ним Ц особен
но после стольких лет шумного успеха в Эллее. И уж совершенно исключалас
ь возможность повидаться с кем-нибудь из его бывших подружек. Сам он нико
гда не понимал, как это некоторые ухитряются сохранять дружеские отноше
ния с бывшими любовниками; собственные его романы всегда заканчивались
так, что, по меньшей мере, одна сторона не ощущала к другой ничего, кроме не
нависти.
Уличный оркестрик на углу наяривал мелодию на самодельных инструмента
х из кухонной утвари и автомобильных деталей, и Ривас остановился, пытая
сь определить мотив. С некоторым удивлением он вдруг понял, что этот блюз
написал он сам много лет назад. Он попытался вспомнить слова, прежде чем в
ступит вокалист, и в конце концов это ему удалось, и он беззвучно зашевели
л губами, опережая оркестр на полтакта:

Я три недели подряд не бухал,
блин,
И сил нету больше бухать...
Гадом буду, три недели подряд не бухал, блин,
Ведь сил нету больше бухать;
Слыхал я, Сойер скоро накроет весь мир медным тазом Ц
Вот тогда набухаюсь опять.

Он обнаружил, что стоит перед музыкантами, и вокалист подтолкнул к нему н
огой шапку, лежавшую на мостовой. Опустив взгляд, Ривас увидел в ней неско
лько мятых талонов. Он встретился взглядом с певцом, виновато пожал плеч
ами, и тот закатил глаза в недвусмысленном жесте: «Тогда проваливай
, бомж несчастный».
Ривас побрел дальше, но не прошло и нескольких секунд, как музыка резко об
орвалась. Он оглянулся и увидел, что музыканты поспешно собирают свои ин
струменты. Посмотрев чуть дальше по улице, он понял почему.
С полдюжины юродивых женщин, известных в этих краях как покалокас,
грозно шагали по улице, размахивая руками и подметая мостовую драны
ми подолами своих балахонов. Музыка всегда приводила покалокас
в злобное исступление, которое прекращалось только тогда, когда муз
ыка смолкала; покалокас славились тем, что выцарапывали музык
антам глаза и кусались, как бешеные собаки.
Музыканты спрятались в ближайшем баре, недовольно ругаясь, по сколько яс
но было, что владелец его наверняка стребует с них деньги за убежище. Рива
с шагнул в сторону, пропуская женщин с безумными глазами мимо. Две-три из
них смерили его свирепыми взглядами, и при том, что за годы жизни в Венеции
он не раз встречался с такими, до него в первый раз дошло, что выражение гл
аз-то у них Ц абсолютно оцыпляченное.
Впрочем, дальше размышлять на эту тему он не стал, ибо вид их напомнил ему
о кое-ком, кто мог бы ему и помочь.
Кажется, ему шел тогда двадцать четвертый год, и он возвращался домой пос
ле закрытия «Бомбежища» Ц значит, час был утренний, предрассветный. Из т
емного переулка до него донеслись шум возни и пара ударов. Пока он раздум
ывал, вмешаться или нет, оттуда послышался сдавленный женский голос, зва
вший на помощь. Он выхватил нож и ринулся в темноту.
Стая покалокас избивала молодую женщину, и ему удалось, не поре
зав ножом никого из них Ц ему хватило и рукояти в качестве кастета, Ц ра
ссеять их и прогнать прочь. Он помог жертве встать и проводил ее до дому, а
она настояла на том, чтобы он присел и выпил, пока она смывала кровь с лица,
переодевалась и ощупывала ребра на предмет переломов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90