Ей было покойно и уютно ощущать в темноте рядом с собой рослую, мужестве
нную фигуру Кабакова. Однако она упорно игнорировала любые приглашения
зайти к нему домой.
Неожиданно этим свиданиям настал конец. Они, как обычно, сидели в парке, и
Кабакову в сумерках показалось, хотя и не наверняка, что у Рэйчел глаза на
мокром месте. Рэйчел и в самом деле готова была расплакаться. Только что з
акончилась безнадежная четырехчасовая операция, во время которой она в
качестве специалиста по черепным травмам помогала нейрохирургу. На сто
ле лежал семнадцатилетний араб с симптомами обширной субдуральной гем
атомы. Повышенное давление спинномозговой жидкости и наличие в ней след
ов крови не оставляли никаких сомнений в диагнозе. Последовало неизбежн
ое кровоизлияние, и юноша умер. Угас у Рэйчел на глазах.
Кабаков, не ведая худого, решил поднять ее настроение байкой о скорпионе,
забравшемся под нижнее белье танкисту-водителю, в результате чего один
из сборных домиков из гофрированного железа был раздавлен в лепешку. Ожи
даемой реакции Рэйчел не последовало.
Ч Вы о чем-то задумались? Ч спросил Кабаков.
Невдалеке по улице загромыхала колонна бронетранспортеров, и Рэйчел вы
нужденно повысила голос.
Ч Да, я думала. О том, что на вас одного, вероятно, работает как проклятый ц
елый каирский госпиталь. Вы ведь, кажется, мастер заварить кровавую кашу?
И занимаетесь этим даже во время перемирия, я не ошибаюсь? Вы да еще федаин
ы.
Ч У нас не бывает перемирий.
Ч В госпитале поговаривают, что вы Ч суперкоммандос. Это правда? Отвеча
йте! Ч Рэйчел теряла выдержку, в ее голосе прорывались истеричные интон
ации. Ч Молчите? Я на днях бежала к себе в номер и услышала в холле ваше имя
. Там был такой толстяк, второй секретарь какого-то посольства, хлестал во
дку с вашими офицерами. Он сказал, что, если наступит настоящий мир, вас пр
идется пристрелить, как бешеного пса!
Вспышка гнева лишила ее последних сил, на Рэйчел вдруг навалилась страшн
ая опустошенность. Зачем ей лезть во все это? Ч думала она, охваченная ап
атией. Но она чувствовала себя обязанной выговориться до конца.
Ч Тогда офицеры встали и один влепил толстяку пощечину. Потом... Потом он
и ушли, забыв про выпивку, Ч вяло закончила Рэйчел, опустив глаза.
Кабаков поднялся.
Ч Вам следует отдохнуть, доктор Боумен. Вредно так недосыпать, Ч сказал
он и ушел.
Потом Кабаков на несколько месяцев погряз в кабинетной рутине. Его отозв
али в Моссад, который лихорадочно оценивал вражеские потери в Шестиднев
ной войне и вероятность повторного удара. Работа заключалась в проведен
ии изматывающе однообразных опросов летчиков, сухопутных командиров и
рядовых. Полученный материал кропотливо сопоставлялся с информацией, п
оступившей от агентуры в арабских странах, и суммировался, а сводки напр
авлялись руководству для тщательного изучения. Кабаков стервенел от ск
уки, порой мозги его буксовали, и тогда он подолгу сидел в прострации в сво
ей комнатушке.
Рэйчел Боумен редко вторгалась в его мысли. Он давно с нею не виделся и не
звонил ей. Одно время его увлекли атлетические формы, распирающие гимнас
терку некой сержантши-сабры
Сабра Ч еврейка, родившаяся в Израиле.
. Ей бы следовало быков объезжать без узды, и Кабаков пожелал окунут
ься в новые ощущения. Однако вскоре сабра была переведена в другое место,
и он вновь остался без женской ласки, по горло заваленный бумажками.
Однажды он решил чуть-чуть встряхнуться и отправился на вечеринку. Вече
ринка стала первым настоящим праздником после окончания войны. Ее устро
или два десятка ребят из десантного подразделения, в котором служил Каба
ков. Приглашенные Ч шумная компания военных в полсотни человек Ч забыв
обо всем, предались буйному веселью. Ясноглазые, загорелые, почти все они
были моложе Кабакова, но война уже опалила их юные лица, обострив черты и н
аделив взгляд несвойственной возрасту жесткостью. Теперь юность брала
свое, горячила кровь и разглаживала скорбные морщины, как живительное со
лнечное тепло поднимает озимые злаки после утреннего заморозка. Женщин
ы, сбросив надоевшую мешковатую униформу, заново привыкали к ярким блузк
ам, юбкам и сандалиям, и мужчины новыми, жадно-ласковыми глазами смотрели
на боевых подруг. Разговоры о войне почти не возникали, никто не поминал и
мена погибших. Сегодня кадиш уже прочитан, хотя и не в последний раз.
Кафе для вечеринки сняли в предместье Тель-Авива, рядом с дорогой на Хайф
у. Луна окрасила особняком стоящее здание в серебристо-голубые тона. Уже
за триста ярдов до кафе, Кабаков услышал шум, превратившийся в настоящий
грохот, когда джип затормозил и остановился у обочины. Музыку, гремевшую
на полную железку, заглушали разгульные выкрики и взрывы хохота. На терр
асе и прямо перед кафе, под деревьями, танцевали пары.
Появление Кабакова, пробирающегося между танцующими, вызвало новое ожи
вление, со всех сторон раздавались громкие приветствия знакомых. Молоды
е солдаты кивками головы показывали на него и что-то объясняли своим дру
зьям. Такая известность ему немного льстила, хотя он пытался не подавать
виду и убеждал себя, что напрасно из него делают героя. Каждому на земле пр
едопределено заниматься каким-то делом; Кабакову просто повезло Ч его
способности в самый раз соответствовали тем заданиям, которые ему поруч
ало командование. А молодежь еще не понимает, что многое зависит от слепо
го случая, и верит в разную дерьмовую чушь о героизме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111