Прощелыга Жоффр
уа умудрился-таки вернуть своего каурку. Чего это ему стоило, никто не зна
л, но помятый вид рыцаря говорил сам за себя. Хотелось верить, что никто не
примчится во главе отряда копейщиков арестовывать беднягу. Ему и так уж
досталось: магистр де Пейн жестоко отчитал его за опоздание. Любой храмо
вник предпочел бы сцепиться с Балаком или, на худой конец, Князем Тьмы, но
никак не с магистром.
Наконец тронулись в путь. Последним из ворот выехал сияющий сир Гундомар
, к груди он прижимал горшочек с крохотным столетником.
Ц Что это, брат Гундомар?
Ц Осмелюсь доложить, мессир… Ц проблеял тот смущенно. Ц Не поймите мен
я неправильно… Исключительно во имя порядка и красоты…
Ц Так-так! Дай угадаю. Горшочек стоял на балконе, с краю?
Ц Мессир! Вы на редкость проницательны. Но есть одно «но»… Я беспокоюсь о
горожанах. Дело в том, что на меня роняли цветочные горшки. Иногда. Часто. О
смелюсь доложить, удовольствие это маленькое.
Ц Рассерженные мужья?
Ц Помилуйте, сударь! Тупые варвары и рогоносцы.
Ц А что говорит устав?


Ц У флорентийца! Славный ко
т!

Ц хором грянули храмовники.

Пушист! приятен! и беспечен!
Храмовником зовется тот,
Кто не был в грабежах замечен!

Ц Ну я так не могу, сударь, Ц бородка Гундомара задрожала. Ц Да Беатриче
этот столетник мне и так бы подарила. Она девушка широкой души. Очень. Я пр
осто не хотел ее будить.
Магистр понимающе кивнул. Где бы ни жил храмовник, его апартаменты всегд
а утопали в зелени, а у дверей всегда толпились обиженные мужья.
Следует заметить, что цветы и дамы отвечали Гундомару взаимностью, и это
удивляло больше всего. Понятно, что привлекало в рыцаре-недомерке геран
ь и алое: каждое растение он буквально обожествлял. Окружал холей и забот
ой, осыпал комплиментами, не делая при этом разницы между королевой-паль
мой и крохотным полевым цветком. Но женщины? За что Гундомара любили женщ
ины?!
Чужая душа Ц потемки. А женская Ц особенно.
Путь от гавани Святого Симеона до Антиохии занимал несколько часов езды
. Но что это были за часы! Уже к полудню стало жарко. Дорога поднималась, в го
ры, и лошади понуро брели среди иссеченных ветрами и дождями скал. Цвели м
аки, и от их дурманного аромата кружилась голова.
Но чтобы умерить энтузиазм Мелисанды, требовалось нечто большее.
Ц Сир Гуго! Ц кричала она. Ц Смотрите: лицо в камне! Настоящее! Смотрит! О
х! А там! И там!
Принцесса вся извертелась в седле, не зная, чем любоваться. Ослепительно
й ли зеленью склонов в искорках маков? Развалинами римских крепостей? Пр
ичудливыми барельефами скал? Воистину, молодость Ц это великое чудо. Он
а повсюду отыщет радость и веселье.
Ц О да, Ваше Высочество, Ц пряча улыбку, ответил магистр. Ц Напомните мн
е показать вам пещеры Святого Петра. Тамошние скульптуры вас поразят.
Ц Скульптуры?! Ох! Дивные края. А я-то, дурочка, в Иерусалиме живу…
Ц Ну-ну, принцесса. Если бы вам довелось хоть раз провести паломников от
Аскалона к Иерусалиму, вы бы изменили свое мнение.
Ц То есть?
Ц Ах, Тивериада!.. Ц закудахтал магистр, передразнивая кого-то, хорошо зн
акомого храмовникам. Ц Ах, Кедрон!.. Гефсимания такая дивная!..
Рыцари засмеялись.
Ц И так изо дня в день, Ц продолжал Гуго своим обычным голосом. Ц Бог мо
й! Конечно же, Иерусалим свят для нас всех. Но ему далеко до райских кущ. Я вс
поминаю мой родной Ардеш Ц он прекраснее многократно. А Гефсиманский са
д Ц это всего лишь крохотная рощица пыльных олив.
Ц Как?! Да, сударь… что вы говорите! Это же Гефсимания!
Храмовник грустно улыбнулся. Он не знал, что в Гефсимании Мелисанда встр
ечалась с рыжим оруженосцем. Что пыльные оливы над Кедровом напоминали д
евчонке вовсе не о страданиях Христа Ц о ее любовных приключениях. Толь
ко потому он был так скептичен.
Ц Когда крестоносцы отвоевывали Святой город, Ц промолвил он, Ц много
злых дел произошло. Иерусалим лежал в руинах. Гибли люди. И вот я думаю: уме
й мы за иллюзиями видеть суть, не повернулось бы дело иначе? Достучалось б
ы до наших сердец милосердие Господне? Вот почему я так не люблю фанатико
в. Я думал, вы меня поймете, Ваше Высочество.
Его неожиданная горячность смутила Мелисанду. Чтобы переменить тему, он
а поинтересовалась:
Ц Сир Гуго, а что за флорентийский кот?
Ц Кот? Какой кот? Ц растерялся магистр.
Ц Ну вы поете о нем. «У флорентийца славный кот…»
Ц А! Этот кот. Ну, сударыня, это целая история. И принадлежит она сиру Пэйну
де Мондидье. Ц Магистр обернулся: Ц Пэйн, ты ведь расскажешь о коте?
Ц С превеликим удовольствием, Ц отвечал тот. Ц Собственно, я единстве
нный, кто знает всё, Ц от начала и до конца.
Ц Как интересно. Расскажите!
Ц Что ж… Ц Пэйн чуть пришпорил коня. Ц Слушайте же, Ваше Высочество. Про
изошло это в те времена, когда я бродяжил во Флоренции.
Всадников разделяло порядочное расстояние, но Мелисанда всё равно пост
оронилась. Господин де Мондидье умел внушить уважение. Невысокий, широки
й в кости, он выглядел так, словно его протащило сквозь огонь, воду и медны
е трубы, несколько раз ударило о камни и потом хорошенько провернуло. Лиц
о не лицо Ц бульдожья морда. Шрам на щеке, шрам на лбу, левый глаз закрыт че
рной повязкой. Кольчуга драная, чиненая-перечиненая (ее он менять отказы
вался, говорил, что приносит счастье). Уж на что у Аршамбо рожа бандитская,
рядом с Пэйном он выглядел херувимчиком.
Говорят, женщины любят ушами, а не глазами.
Что ж… В таком случае Пэйн очаровал бы любую. Говорил он красиво, звучно, и
скренне, при случае мог изъясняться стихами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107