Тимурташ, став лагерем подле Манбиджа, чуть ли не в
первую очередь распорядился, чтобы выкопали яму. Зинданы и тюрьмы были п
унктиком юного эмира. В месте, где не имелось бы поблизости уютного и воню
чего узилища, он чувствовал себя неспокойно.
Туркмены рыли зиндан, проклиная всё и вся. Им не давала покоя мысль, что он
и стараются для самих себя. Яма вышла достаточно просторной и вместила в
сех пленных, но для слабейших превратилась в братскую могилу.
После того как эмир казнил пленных франков, стало немного полегче. Дьяво
льская духота, от которой перед глазами плыли зеленые круги, немного рас
сеялась. Немного Ц так, чтобы можно было жить.
Помните случай, так и не попавший в «Занимательные истории» Абу Али аль-М
ухассина ат-Танухи? «Жена говорит мужу: «О свет очей моих! Ты был у городск
ого судьи и играл в шахматы. Но отчего же так пахнет от тебя вином?» На что м
уж резко ответил: «Ради Аллаха великого, милостивого! Жена, разве шахмата
ми должно от меня пахнуть?»
Когда Хасану рассказывают эту историю, он грустно улыбается. Запах шахма
т для него навеки связан с тюремной вонью, от которой не было спасения в зи
ндане Тимурташа.
Дело в том, что все обитатели ямы, выжившие в проклятой бойне, были непревз
ойденными шахматистами.
Ц Клянушь ражводом ш женами, которых у меня нет, этой партии тебе не одол
еть! Ц старик по-бабьи пожевал беззубым ртом. Ц Хожу ладьей на край дошк
и. Ц И уточнил: Ц крайний из принадлежащих тебе.
Ц Э-э, уважаемый шейх! Не смешите мою феску. Там уже три хода стоит ваш кон
ь.
Ц Неправда! Ц взорвался гул голосов. Возмущенный рык Хасана влился в не
го, как ручей в реку: Ц У нас все ходы запомнены.
От бучи, поднятой заключенными, к небу поднялись волны зловония. Где-то та
м, в недосягаемой выси, зашевелился стражник.
Ц Эй, уважаемые! Ц просипел он. Ц Нельзя ли потише? Устроили ромашку, по
нимаешь: ферзь туда Ц конь сюда. Спать мешаете!
Ц А вам и нельзя спать! Нельзя! Ц визгливо заволновался иудей. Ц Вдруг м
ы бежать вздумаем? И сиятельный Хасан тоже подтвердит.
Поднялась перебранка. Заключенные сообща доказали стражнику, необразо
ванному туркмену из Джазира, что он ни бельмеса не смыслит в жизни. И что к
оль Аллах обделил его удачей и разумением, ему следует сидеть тихо и слуш
ать благочестивые беседы умных людей. Вскоре разговор сам собой перешел
на последнюю партию. Дело чуть не дошло до драки.
Тут следует кое-что пояснить: время утренней молитвы только миновало, и в
зиндане стояла жуткая темень. Игроки делали ходы по памяти, держа в голов
е доску и фигуры на ней. Нумерацию полей в те времена еще не придумали, и фр
аза «хожу е-2, е-4» просто не могла прозвучать. Ходы назывались приблизител
ьно: «конь на два поля в сторону Мекки, а потом направо» или «Аллах дозволи
л мне объявить тебе шах, о сын недоношенной свиньи». Понятия «вправо», «вн
из» и «путем хаджа» игроки понимали каждый по-своему, из чего возникало н
емало двусмысленных ситуаций. А так как играли на раздевание (деньги дав
но отобрали стражники), размолвки доходили до мордобоя.
Старик горячился:
Ц Муша, дитя халебшкого порока! Где моя ладья? Что жа обман такой? У края шт
ояла моя ладья!
Ц Ай, ну что вы хотите от бедного иудея? Уважаемый Убайда, вы даже не помни
те, как зовут вашу маму. Таки ладьи там не было.
Ц Была! Ц завопила половина зиндана.
Ц Не было! Ц отвечала вторая половина.
Ц Начнем шнова, Ц миролюбиво предложил старик. Ц И будь внимательнее,
Муша. Аллах покарает тебя за дерзость.
Но Моисей играть отказался. По его словам выходило, что партию он выиграл,
но в зиндане слишком многие завидуют удачливости избранного народа. Свя
то место пусто не бывает Ц играть с шейхом вызвался крючконосый толстяч
ок, торговец шелком.
За спиной Хасана вздохнул развязный багдадец:
Ц Жрать хочется… Вы знаете повара Бурзуки? Нет? О-о, тогда жизнь ваша испо
лнена бессмыслицы. Он-то сам из куйрешитов, пройдоха. И в мастерстве своем
достиг высших вершин. Когда у нас закончилась провизия, он сварил бешбар
мак из мелко покрошенных коней и слонов. А мы были уверены, что едим нежней
шее мясо ягненка.
Ц А я играл в шахматы с румийской принцесой, Ц сообщил кто-то в темноте.
Ц Двадцать пять лет назад. Умнейшая женщина! И до тонкостей познала игру.

Ц Двадшать пять? Ц усомнился шейх. Ц Принцещще было тогда лет шешнадц
ать. В этом вожраште девы безрашшудны и вжбалмошны, хвала Аллаху.
Ц Ну да, Ц не смутился рассказчик. Судя по говору, он был крестоносцем, не
ведомо как избежавшим гибели от руки Балака. Ц Но ей тогда было еще меньш
е. Я состоял в свите сира Боэмунда. Мы гостили у императора Алексея, и он, ус
лышав, что я играю в шахматы, не успокоился, пока не послал за дочерью. В общ
ем, сыграли мы. Сами понимаете… На кону были моя голова и ее девичья честь.

Ц Развратные румы! Ц послышались возмущенные голоса. Ц Но как такое м
огло быть?!
Ц Это всё Боэмунд. Пройдоха редкостный, куда там румийцам. С девичьей чес
тью, конечно, накладка вышла. Император в запале ляпнул. Но он ничем не рис
ковал. Девчонка до того дня не проиграла ни одной партии. А мне постоянно п
риходилось справляться, какой буквой ходит конь. Я был неграмотен. И дьяв
ольски красив.
Крестоносец перевел дыхание. Небо над головой помаленьку начало светле
ть. Решетка выделялась яркими черными клетками.
Ц Ну-ну, Ц засопел торговец. Ц Утро на плахе против ночи с принцессой. И
как ты остался жив?
Ц Вы, сарацины, обделены воображением. А ведь всё просто. Принцесса в те в
ремена была совсем девчонкой Ц наивной и мечтательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107