А под покровом темноты Джим снова превратится в дракона, так как
драконы без особых неудобств могут ночевать под открытым небом: такие
мелочи, как перепады температуры или внезапный дождь, их не волнуют. Так
что Джим как следует выспится и, проснувшись на рассвете, снова
превратится в человека, оденется и в первых рядах пройдет в город.
Пожалуй, стоит действительно оказаться в числе первых. Утром у
привратников будет много работы, много народу, который нужно проверить.
Скорее всего, они захотят разобраться с людьми как можно быстрее - собрать
с них налоги, взятки или еще что-нибудь и впустить.
Джим прикинул, что на щеках у него топорщится по крайней мере
двухдневная щетина, что вполне соответствует байке о рыцаре, потерявшем
лошадь где-то по дороге. Может, рассказать историю о том, как он увлекся
погоней за каким-нибудь диким животным, решил догнать его верхом и убить
мечом или пикой? Пока он гонялся за зверем по полю или лесу, его лошадь
сломала ногу, и пришлось ее убить.
Рассудив так, Джим нашел небольшой лесок и быстро спустился на землю.
Там он превратился в сэра Джеймса Эккерта, Рыцаря-Дракона, и теперь уже
пешком направился к дороге на Амбуаз, до которого было еще, на драконий
взгляд, миль пять.
О дороге особенно говорить нечего. Дорога как дорога - сухая и
пыльная в это время года, вся изборожденная глубокими колеями и
колдобинами; пеший путник легко мог их обойти, всадник - объехать, а вот
на телеге, верно, тут нелегко. Тем не менее телег было немало, ведь вела
дорога в Париж.
Джим, однако, шел медленнее, чем рассчитывал. Он окончательно
расстался с надеждой достигнуть ворот до того, как их закроют. Самое время
высматривать место для ночлега дракона; он занялся этим и увидел, что
дорога уходит в густой лесок. К удивлению Джима, дорога стала лучше. По
всему видно, что за ней кто-то ухаживает.
Он довольно глубоко забрался в лес и уже подумывал, что, может быть,
вот тут ему и свернуться клубочком на ночь, когда до него донесся звон
вроде бы церковного колокола.
Амбуаз был по-прежнему слишком далек, чтобы звон его колоколов
донесся до леса. Заинтригованный, Джим слегка прибавил шаг. К счастью,
поверхность дороги выровнялась, иначе Джиму пришлось бы туго: в густой
тени высоких деревьев, да еще в сумерках, из рытвин и колдобин выбираться
было бы куда сложнее, чем при дневном свете в открытом поле.
Колокол все звонил и звонил. Он был уже совсем близко: деревья
потихоньку редели. Спустя минуту Джим вышел на лесную поляну, озаренную
светом заходящего солнца. Красноватые косые лучи позолотили целый комплекс
огромных зданий, сложенных по большей части из какого-то коричневого
камня. К крылу одной из этих построек с остроконечной крышей тянулась
цепочка фигур в коричневых балахонах; руки участников процессии прятались
в рукавах.
Во главе их, с аббатским посохом в правой руке, вышагивал тучный
мужчина в таком же коричневом балахоне с капюшоном, собранным в складки на
спине. Он следовал за монахом, несшим шест, увенчанный распятием; в
последних кровавых лучах заходящего солнца оно казалось золотым и пылало
на фоне темных каменных стен.
Джим остановился. Он не мог отвести взгляда от монастыря и цепочки
монахов, идущих в церковь на какую-то особую службу в час повечерия.
Джим был словно зачарован. Закат, массивные здания, чернота дверного
проема, группа неспешно движущихся фигур и тяжелый звон над головой,
задевший в его душе какую-то неведомую ему самому струну. Та дорога, что
привела Джима к монастырю, вновь уходила прочь от него, в лес. В одном
мгновении и в одном беглом взгляде будто бы запечатлелся образ того приюта
для ушедших от кровавого внешнего мира, который давала в ту пору
средневековая церковь.
На секунду Джим почувствовал, что его, как ни странно, тянет к этим
фигурам и зданиям. Ему никогда не хотелось стать монахом, но он впервые
понял, что в средние века человек мог отвернуться от внешнего мира и уйти
целиком в тот мир, куда битвам, рыцарям, принцам и Темным Силам вход
заказан.
Джим ничего не мог с собой поделать. Он стоял и смотрел, пока
последняя фигура не скрылась внутри и дверь не захлопнулась. Колокол
отзвенел. Солнце уже опустилось за горизонт слева от него. Джим сошел с
дороги, которая все еще вела к монастырю, и, срезав угол, вновь оказался
на пути, ведущем во внешний мир.
Джим шагал дальше, но город оставался по-прежнему далеко. Еще
некоторое время дорога сохраняла ухоженный вид, но потом снова появились
рытвины и колдобины, и Джим вновь оказался на прежней, такой же
запущенной, как и давеча, дороге.

21
Монастырь остался позади, а через несколько минут дорога вывела Джима
через новый перелесок на открытое, расчищенное от деревьев пространство.
Обычно так делалось всегда: замки, да и вообще любые дома стояли на таких
искусственных полянах. Амбуаз лежал перед ним как на ладони.
Ворота были закрыты.
Неожиданностью для Джима это не стало, однако одна мысль о том, что
придется терять еще одну ночь, вызвала инстинктивное раздражение. Но что
тут поделаешь! Джим развернулся и пошел искать место для ночлега.
Последний перелесок казался слишком жидким, чтобы укрыть его от
чутких глаз. Джим снова миновал монастырь и вошел в лес за ним. Здесь
заросли были намного гуще. Джим отошел от дороги на несколько шагов,
схлопотал раз пять по физиономии гибкими ветками, вдоволь поспотыкался о
корни и решил, что уже самое время превращаться в дракона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178