Девушку чаще стали приглашать, оставляли обедать, обращались с нею
так, словно она уже была членом семьи.
Шарлотта все это прекрасно видела, понимала и была без ума от радос-
ти. Головка у нее кружилась, она строила воздушные замки. Правда, Гонт-
ран ничего еще не сказал ей, но все его обращение, все его слова, тон,
которым он говорил с нею, более почтительный оттенок ухаживания, ласко-
вый взгляд ежедневно, казалось, говорил ей: "Вы моя избранница. Вы буде-
те моей женой".
А у нее во всем сказывалось теперь нежное доверие к нему, кроткая по-
корность, целомудренная сдержанность, как будто говорившие: "Я все знаю,
и, когда вы попросите моей руки, я отвечу "да".
В семье у нее шушукались. Луиза говорила с ней только для того, чтобы
рассердить ее обидными намеками, ехидными колкостями. Но старик Ориоль и
Жак, видимо, были довольны.
Однако Шарлотта ни разу не спросила себя, любит ли она этого красиво-
го поклонника, чьей женой она, несомненно, будет. Он ей нравился, она
непрестално думала о нем, находила, что он очень мил, остроумен, изящен,
но больше всего думала о том, что она будет делать, когда выйдет за него
замуж.
В Анвале все позабыли о злобном соперничестве докторов и владельцев
источников, о предполагаемом романе герцогини де Рамас с ее домашним
врачом, о всех сплетнях, которых на курортах не меньше, чем воды в ис-
точниках, и заняты были только одной сенсационной новостью: граф Гонтран
де Равенель женится на дочке Ориоля.
Тогда Гонтран решил, что пора действовать, и однажды утром, когда
встали из-за стола, взял Андермата под руку и сказал ему:
- Дорогой мой, вспомним пословицу: "Куй железо, пока горячо". Дело
обстоит так. Девочка ждет моего предложения, хотя я еще ничем не связал
себя, и, будьте уверены, она не отвергнет меня. Однако надо прощупать
намерения ее папаши, чтобы ни вы, ни я не остались в накладе.
Андермат ответил:
- Не беспокойтесь. Я возьмусь за это. Сегодня же отправлюсь на раз-
ведку и, ничем вас не компрометируя, не называя вашего имени, все узнаю.
А как только положение станет совершенно ясным, сосватаю вас.
- Великолепно.
Помолчав немного, Гонтран добавил:
- Послушайте, может быть, это последний день моей холостяцкой жизни.
Я поеду сейчас в Руайя - там я в прошлый раз видел кое-кого из знакомых.
Я вернусь ночью и постучусь к вам, спрошу о результатах.
Он велел оседлать лошадь и поехал верхом горной дорогой, с наслажде-
нием вдыхая чистый, живительный воздух, иногда поднимая лошадь в галоп,
чтобы почувствовать, как быстрые, ласковые дуновения ветра приятно холо-
дят лицо и щекочут его, забираясь в усы.
Вечер в Руайя прошел весело. Гонтран встретил приятелей, приехавших в
сопровождении кокоток. Ужинали долго, и он вернулся очень поздно. В
Гранд-отеле МонтОриоля все давно уже спали, когда Гонтран принялся сту-
чать в дверь Андермата.
Сначала никто не отзывался, но когда он забарабанил изо всей силы, из
комнаты послышался сонный, сиплый голос, сердито спросивший:
- Кто там?
- Это я, Гонтран.
- Подождите, сейчас отопру.
И на пороге появился Андермат в ночной сорочке, с заспанным лицом, с
всклоченной бородкой, с шелковым платком на голове. Потом он снова заб-
рался в постель, сел и вытянул руки на одеяле.
- Ну, милый мой, не клеится дело! Я прощупал намерения этого старого
хитреца Ориоля, не упоминая вашего имени, - сказал, что одному из моих
друзей (можно было подумать, что Полю Бретиньи) подошла бы та или другая
его дочка, и спросил, какое он дает за ними приданое. А - он в ответ
спросил: "Какое состояние у жениха?" Я сказал: "Триста тысяч франков да
еще надежды на наследство".
- Но у меня же ничего нет, - пробормотал Гонтран.
- Я вам дам взаймы, дорогой. Если мы с вами обделаем это дельце, ваши
участки принесут мне достаточно, чтобы возместить такую сумму.
Гонтран усмехнулся:
- Великолепно! Мне - жену, вам - деньги.
Но Андермат рассердился:
- Ах, так! За мои хлопоты да меня же оскорбляете! Довольно! Кончим на
этом...
Гонтран извинился:
- Не гневайтесь, дорогой, простите меня. Я знаю, что вы вполне поря-
дочный человек, безупречно честный в делах. Будь я вашим кучером, я бы
не попросил у вас на водку, но будь я миллионером, я доверил бы вам свое
состояние...
Вильям Андермат успокоился и продолжал:
- Мы еще поговорим об этом, а теперь давайте покончим с главным воп-
росом. Старик ловко вывернулся, он ответил: "Приданое... Это смотря о
ком речь. Если о старшей, о Луизе, так вот какое у ней приданое..." И он
перечислил все участки вокруг наших построек - те самые, что соединяют
водолечебницу с отелем и отель с казино, - словом, все те, которые нам
необходимы, которым для меня цены нет. А за младшей он что ж дает? Дру-
гой склон горы. Позднее и та земля, конечно, тоже будет дорого стоить,
да мне-то она не нужна. Уж я на все хитрости пускался, чтобы он поделил
по-иному и дал за младшей то, что задумал дать старшей, - куда там! Не
убедишь этого упрямого осла... Уперся на своем. Поразмыслите-ка и скажи-
те, что вы об этом думаете!
Гонтран, до крайности смущенный и озадаченный, ответил:
- А вы сами-то что думаете? Как вам кажется, он меня имел в виду,
принимая такое решение?
- Несомненно. Хитрый мужик сообразил: "Раз девчонка ему нравится, по-
бережем добро". Он надеется выдать за вас свою дочку, но лучшие земли не
выпускать из рук. А может быть, он хлопочет о старшей дочери. Кто его
знает!.. Она его любимица... Больше на него походит... куда хитрее, про-
нырливее, практичнее младшей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87