- Мистер Аури! Подождите!
- Что такое? - немедленно спросил адвокат, оборачиваясь.
- Мне надо сказать вам одну вещь, - проговорил тихо Ретт Батлер, приближаясь к Аури.
Адвокат беспомощно сделал попытку посмотреть на часы, глянув через плечо Ретта.
- Я слушаю вас, - в отчаянии произнес Аури.
- Не могли бы вы навести кое-какие справки о людях, которые обосновались там, наверху? Вероятно прежде чем пускать их в дом, нужно было бы навести о них справки... Я, каюсь, только сейчас об этом подумал...
- Не понимаю, чего вы хотите? - с раздражением бросил адвокат. - В платежеспособности миссис Строуберфилд сомневаться не приходится... И вряд ли вам, мистер Батлер, придется когда-либо заключить еще одну такую же выгодную сделку... Вы знаете, сколько тысяч - да-да, не сот, а тысяч долларов! - они потратили на ремонт? И ведь это все останется вам, мистер Батлер...
Аури пристально посмотрел в глаза Ретту, но не нашел там восторга по поводу столь выгодной сделки.
- Не понимаю, что вас не устраивает! - сказал Аури, пожимая плечами. - А теперь простите, мне действительно надо бежать...
Выпалив последние слова, адвокат выскочил в коридор и, сломя голову, бросился к лестнице.
- Да-да... - говорил Ретт, погруженный в свои мысли. - Быть может, вы и правы...
Он опомнился, когда хлопнула парадная дверь. Ретт тоскливо посмотрел по сторонам и тихо прошел опять к себе в кабинет.
ГЛАВА 17
Воспоминания опять одолели Батлера. Он устал читать, отложил книгу и подумал, что можно немного погулять перед сном. Но выходить не хотелось (на улице накрапывал дождь), и потому Ретт прикрыл рукой усталые глаза, собираясь вздремнуть. Однако, стоило ему отключиться от реальности сегодняшней, как реальности давних дней навалились плотным тяжелым комом и увлекли за собой.
Преображенное дремлющим сознанием небесно-голубое волшебное видение. Осколки давно разбитой вазы, которые мятежный мозг снова пытается склеить вместе.
Мать Батлера наклоняется над ним. В глазах женщины упрек.
- Ты вел себя очень неучтиво с дедушкой, - сказала мать. - Он был так рад тебя видеть. Ведь твой дедушка так одинок. Понимаешь, старым больным людям очень плохо, когда они одиноки.
Ретт тогда досадливо отмахнулся:
- Да какое там одинок! У него есть повариха и горничная. К тому же, он может если захочет заняться чем угодно. Ему не надо осваивать буквы, не надо учиться считать... И еще у него есть кот. А у меня и кота даже нет...
Образ матери исчез так же внезапно, как и появился. Вместо него возникло до боли родное лицо Скарлетт.
- Почему ты не писал мне, Ретт? Ну что тебе стоило черкануть хотя бы пару строчек?
Он тогда улыбнулся и попытался отшутиться. Но зеленые глаза Скарлетт придвинулись почти вплотную:
- Ретт, обещай мне, что больше никогда так не будешь делать... Мне так одиноко без тебя!
И снова Ретт говорил жене, что та не может быть одинока, если у нее есть дети, о которых всегда надо заботиться...
Ретт Батлер пробудился и открыл глаза. Запрокинув голову, он посмотрел в потолок: сверху доносился звук шагов и была слышна едва различимая музыка. Играл граммофон.
Батлер был так занят этими единственными и отдаленными звуками, что не сразу услышал куда более близкий и настойчивый звонок телефона.
Он торопливо снял трубку. Но - поздно. Положив трубку, Батлер посмотрел на аппарат. Он не знал что делать. Когда-то он вот так сидел целые дни, глядя на безмолвный аппарат, который только-только установили в доме.
Не привыкший к новшествам Ретт ожидал от телефона не столько служебных звонков Джедда Николсона, сколько весточек от Кэт или Бо.
Дети жили в Нью-Йорке, большом и далеком теперь городе. Далеком потому, что с течением времени все города стали для Батлера таковыми. Он уже с трудом представлял себе, как снимется с места и поедет куда-нибудь. На поезде, на пароходе... Нет, это уже не для него. Годы берут свое и чем больше их у человека за спиной, тем труднее заставить себя выбраться куда-нибудь, вырваться за привычный круг вещей и мест...
Телефон зазвонил снова.
И опять Батлер застыл в нерешительности, не зная, снимать ли ему трубку. Вот он приложит ее к уху и что услышит? Позвонит Джедд, или ошибется торопливая телефонистка на станции... В любом случае звонок не принесет желанного чувства облегчения, не развеет кошмарного одиночества, которое окружит тебя еще плотнее после того, как закончишь разговор.
Телефон разрывался. В следующую секунду Ретт обругал себя последними словами и рывком снял трубку.
- Алло! Вас слушают, - сосредоточенно произнес он.
Через треск и другие шумы до него донесся далекий женский голос.
- Что-что? Повторите! - крикнул Ретт.
Он совершенно не разобрал слов.
- Папа! Папа! - вдруг отчетливо услышал Ретт. - Мне перезвонить?
Кэт! Мысль, как молния, пронзила мозг. Ретт судорожно прижал трубку к уху и накрыл микрофон ладонью.
- Алло! Алло! Кэт! Это я, я тебя слышу! Слезы навернулись у него на глаза. Это был голос дочери. Слышимость была ужасной: Кэт, видимо, связалась с ним через весь материк.
- Алло, папуля, как ты там? Это Кэт, ты узнал? Узнал ли он! Еще бы! Он же столько раз представлял себе этот момент!
- Конечно, доченька! - крикнул Ретт.
- Как твое здоровье?
- Спасибо, дочка, прекрасно! Мы еще поживем, не волнуйся! Рассказывай, как дела у тебя... Или, знаешь, вот что - если у тебя нет денег, назови мне номер твоего телефона, я дозвонюсь до тебя сам...
- Не стоит, папа! - сказала на другом конце провода Кэт. - Я буквально на одну минуту, я очень спешу...
- Обещаю, что позвоню сейчас же! - воскликнул Ретт. - Я уже приготовился записывать, говори номер...
Он лихорадочно принялся разыскивать на столе что-нибудь, чем можно было записать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156