Медл
енно, делая время от времени остановки, чтобы косоглазый мальчик мог уня
ть бушующие в кишечнике бури, слушатели брели по городу, покуда старик с ч
ерной повязкой рассказывал эти жуткие подробности о банках и финансах, и
, несмотря на доверительно-искренние интонации, которыми он уснащал сво
е взволнованное повествование, нельзя было не заподозрить старика в изв
естных преувеличениях, вот взять хоть слепых, затаившихся в кладовых бан
ка, ибо ну как ему, не знающему пароля и условного знака, было узнать об это
м.
День уже клонился к закату, когда вышли наконец на улицу, где жили доктор и
его жена. Улица как улица, ничем не отличается от прочих, так же завалена м
усором, так же дрейфуют на ней толпы слепцов, но именно там впервые, хоть, к
онечно, лишь по чистейшей случайности не случилось этого раньше, увидели
двух исполинских крыс, с которыми окрестные коты, бродившие тут же, предп
очитали не связываться, потому что те почти не уступали им в размерах, но с
овершенно явно превосходили свирепостью. Слезный пес взирал на тех и на
других с безразличием, присущим тому, кто пребывает в иной чувственно-эм
оциональной сфере, как сказали бы мы, будь он не собакой, каковой все же ос
тается, а человекообразным животным. При виде знакомых мест жена доктора
не предалась меланхолическим размышлениям типа: Как время бежит, ведь, к
ажется, совсем еще недавно мы были здесь счастливы, нет, ее ударило, а знач
ит, и поразило собственное разочарование, ибо она бессознательно верила
, что улица, раз уж это ее улица, останется чистой, подметенной, ухоженной и
что соседи утеряют, быть может, дар зрения, но не разумения. Как глупо-то, пр
оизнесла она вслух. Что глупо, ты о чем, спросил муж. Да так, ничего, чушь вся
кая в голову лезет. Как время бежит, интересно, что застанем мы в нашем дом
е. Потерпи, скоро узнаешь. Силы были на исходе, и потому по лестнице подним
ались очень медленно, подолгу отдыхая на каждой площадке: Нам на пятый, ск
азала жена доктора. Шли, как могли, то есть вразброд, каждый сам по себе, а сл
езный пес то забегал вперед, то замыкал шествие, словно доказывая, что нед
аром родился овчаркой, а значит, самой природой предназначен следить, чт
об ни одна овца не пропала. Кое-где двери были открыты, изнутри слышались
голоса и шли обычные волны тошнотворного смрада, дважды на пороге возник
али слепцы, пусто глядящие перед собой. Кто здесь, спросил один, и жена док
тора узнала его по голосу, второй был не из их дома. Живем здесь, бросила он
а в ответ. По лицу слепца скользнула тень узнавания, однако он не спросил:
Вы Ц жена доктора, но, быть может, произнесет у себя в квартире, когда буде
т ложиться спать: Вернулись эти, с пятого. Преодолев последний марш и еще н
е успев поставить ногу на площадку, жена доктора объявила: Закрыта. Были в
идно, что пытались взломать, но дверь устояла. Доктор сунул руку во внутре
нний карман нового пиджака, извлек оттуда ключи. Выжидательно подержал и
х перед собой, но жена мягко повела его руку к замочной скважине.

Если не считать пыли, бархатисто-матовым покровом лежащей на столешнице
, сиденьях, спинках, Ц и скажем кстати, что отсутствие людей Ц это единст
венная для нее возможность полежать в покое, который не потревожат ни пы
лесос, ни тряпка, ни беготня детей, создающая в атмосфере турбулентные по
токи, Ц в доме чисто, а беспорядок Ц какой бывает, когда надо срочно уход
ить из дому, то есть вполне сносный и терпимый. Отчасти еще и оттого, что пе
ред звонком из министерства, а потом из больницы, предвидение, подобное т
ому, что заставляет чувствительные натуры при жизни приводить все относ
ящиеся к ней дела в порядок, чтобы после смерти не возникало тошной необх
одимости в неистовых уборках, подвигло жену доктора перемыть всю посуду
, застелить постель, отдраить раковину, ванну и унитаз, и пусть идеального
совершенства достичь не удалось, никто не вправе требовать большего от ч
еловека, у которого руки ходят ходуном, а глаза полны слез. И потому семи с
транникам, переступившим порог помещения, показалось, что они попали в р
ай, и это произвело на них столь сильное и, можно даже сказать, не слишком о
пасаясь употребить это ученое слово не к месту, трансцендентальное впеч
атление, что они замерли в дверях, ошеломленные тем, как непривычно здесь
пахнет, а как, спрашивается, должно пахнуть в доме, если он так долго прост
оял закрытым, и в другое время мы первым делом побежали бы настежь распах
ивать все окна. А вот в переживаемое нами время не то что настежь распахив
ать, законопатить бы их наглухо, как можно плотней, чтобы не проникал с ули
цы тяжкий дух тухлятины и гнили. Сказала жена первого слепца: Мы же тебе ту
т все перепачкаем, и была совершенно права, пройди они дальше в этих своих
сапогах, облепленных грязью и дерьмом, в одно мгновение обратились бы ра
йские чертоги в обитель скверны, в преисподнюю, где, если верить авторите
тным суждениям, именно смрадный, зловонный, гнилостный, тухлый, тлеЦ и то
шнотворный запах гнетет и терзает грешников куда невыносимей, нежели ра
скаленные сковороды и клещи, кипящая в котлах смола и прочие атрибуты ку
зни и кухни. С незапамятных времен обычай велит, чтобы хозяйка отвечала н
а это так: Да перестаньте, что это вы, право, выдумали, какие пустяки, подума
ешь, большое дело, экая важность, как испачкается, так и отчистится, но хоз
яйка этого дома, как равно и гости ее, знает, откуда они все пришли, знает, чт
о в теперешнем мире однажды испачканное уж не отчистится вовек, а будет т
олько пачкаться все больше и больше, и потому она просит разуться на лест
нице и благодарит, ноги, впрочем, тоже не вполне чисты, но не идут, да нет же,
опять не дослушали, не идут ни в какое сравнение, тем более что простыни и
полотенца девушки в темных очках хоть отчасти дело свое сделали и значит
ельную часть грязи приняли на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108