Но это все, что осталось у него в памяти. Тогда ему
было лишь двадцать два и он, если б Кэт только знала, влюблялся в каждую хо
рошенькую женщину, попадавшуюся ему на глаза. Эми была не единственной в
длинной череде его любовниц в те годы, сейчас Маркус не смог бы припомнит
ь ни лиц, ни имен большинства из этих женщин. Это был слепой случай, что ког
да-то он остановил свой выбор на сестре женщины, ставшей в один прекрасны
й день его женой.
Ему представилась картина: воскресный день, все собрались за обеденным с
толом, вся семья, его жена во главе стола, как положено, его бывшая любовни
ца… Он зло выругался вполголоса, и какой-то прохожий, косо посмотрев на не
го, свернул от греха подальше в сторону.
Дело, конечно, вовсе не в Эми, главное Ц чувство Кэт к Эль Гранде. Она возве
ла молодого человека на пьедестал, сделала его своим идеалом. Но в ее пост
ели все же оказался он, а не Эль Гранде, представляющийся юной девице геро
ем. Из них двоих она предпочла его. На пьедестале чертовски холодно. В пост
ели же Кэт Ц чертовски жарко.
Ее страсть была подлинной, Маркус не сомневался в этом. Он много раз вспом
инал их последнюю ночь и в других доказательствах не нуждался. Она была п
отрясена его неистовостью; черт, он сам не ожидал от себя такого. Он соверш
енно потерял голову, страсть ослепила его, он требовал от нее того, чего он
а не понимала, но ведь нет ничего, что не могут себе позволить муж и жена. Во
всяком случае, так считал Маркус. И она не протестовала, не пыталась сдерж
ивать его. Катрин предоставила ему полную свободу владеть ее телом, и оба
они упивались этой свободой.
Но все это не главное. Кэт настаивала на разводе, и он обещал заняться этим
. Нельзя дольше откладывать. Завтра же. Завтра же утром он первым делом наз
начит встречу своим адвокатам.
С каменным лицом Маркус вошел в дом и хлопнул дверью. Жиль, слуга, шагнул б
ыло к нему, чтобы принять шляпу и пальто, но, увидев выражение лица хозяина
, благоразумно юркнул за кадку с пальмой.

25

В сиянии тысячи свечей крестная мать Маркуса леди Тарингтон оглядывала
гостей, заполнивших бальный зал ее особняка на Сент-Джеймс-сквер. На ее п
риемы всегда собиралось множество народу, но на сей раз было даже многол
юдней, чем обычно, невзирая на то, что сезон балов и приемов Ц пока предро
ждественский, настоящий откроется только после Рождества Ц еще не нача
лся. Причиной такого стечения гостей было снедавшее всех любопытство к М
аркусу и его семье.
Все знали о мгновенно разнесшемся по Лондону слухе о том, что против Марк
уса, возможно, ведется испанская вендетта и он вынужден прятать жену рад
и ее безопасности. Это придавало вечеру остроту, волнующее чувство риска
, которому мог подвергнуться каждый, кто был хотя бы знаком с Маркусом. Лед
и Тарингтон в душе считала этот слух вздором, но не могла устоять от собла
зна восполь-зоваться случаем ради успеха своего бала.
Конечно, Маркус был не единственным ее козырем. Его мачеха в равной степе
ни привлекала всеобщее любопытство. Леди Тарингтон нашла взглядом мале
нькую группку, ожидавшую, когда заиграет музыка. Это была леди Ротем в окр
ужении двух своих сыновей, Пеннистона и Тристама.
Тридцать лет прошло со времени скандальной женитьбы Ротема, чему предше
ствовало похищение девушки, а возможно, и изнасилование. И хотя с той поры
утекло много времени, по-прежнему было видно, что подвигло графа на такое
безрассудство. Пусть графиня чуточку погрузнела, пусть в черных ее волос
ах и поблескивают серебряные нити, лицо у нее хотя и не поражает красотой,
но по-прежнему невинно-ангельское и без единой морщинки. Подумав о злоде
е, когда-то заставившем юную девушку стать его женой, леди Тарингтон содр
огнулась от отвращения.
Маркус, хвала богу, не похож на своего отца. Поначалу крестная беспокоила
сь за мальчика, боясь, что он пойдет по его стопам, но со временем он стал на
верный путь. «Будь жива Мэри, она, Ц решила леди Тарингтон, Ц могла бы гор
диться сыном». Маркус сделал то, что в свое время следовало сделать старо
му развратнику, если бы он хоть чуточку уважал приличия, Ц заставил обще
ство признать свою мачеху и ее детей.
За те несколько недель, что прошли со времени их переезда в Лондон, они был
и приняты в некоторых самых знатных домах, в том числе и в ее. И это целиком
заслуга Маркуса.
Пеннистон почувствовал взгляд леди Тарингтон и невольно расправил пле
чи. Он еще не привык к такому вниманию к своей персоне, однако не тешил себ
я иллюзией, что вызывает в ком-нибудь что-то похожее на восхищение. Все см
отрели на него так, словно ожидали, что на глазах у них один из Литто-нов св
алится пьяный. Ну уж нет, он не собирался позорить свою мать, да еще публич
но.
Графиня увидела озабоченность на лице сына и вопросительно подняла бро
ви. Пени наклонился к ее уху и что-то сказал вполголоса. Ему хотелось кое-ч
то обсудить с матерью, но не в присутствии Тристама.
Тристам не слышал, о чем они говорят. В этот момент он следил глазами за мо
лодым джентльменом, чей шейный платок был повязан немыслимо вычурным сп
особом. Тристам не показывал виду, что в этом зале ничто так не привлекает
его внимания, как это модное новшество молодого щеголя. Сейчас он старал
ся запомнить все узлы и складки шейного платка, чтобы описать их друзьям
в Оксфорде, куда он собирался возвращаться на другой день.
Ц Мы с Пенном отойдем ненадолго в галерею, Трис, Ц сказала графиня.
Ц Что? Ах да. Вы не против, если я побуду тут?
Ц Конечно, не против.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102