(Сквозь огонь).
Он был слегка пьян, разило от него сладковатым запахом спиртяшки на добрые
метр-двадцать, и он был громогласен, неподкупен, бесстрашен, ни в какие
эти слухи и мистические разговорчики не верил ни на грош, никого на свете
не боялся, ненавидел жулье и поганых дерьмократов и ничего этого от народа
не скрывал, а резал правду-матку беспощадно, ломтями, под одобрительный
ропот толпы, впавшей, как водится, при виде этого окончательного здесь
начальства в состояние предупредительной льстивости. Большой и Малый
менты, оба, начальственные инвективы эти выслушивали с обиженным видом
незаслуженно заподозренных честных битых фраеров, помалкивали, но
поглядывали теперь на Хозяина с естественным осуждением и неудовольствием.
Делать здесь стало совсем уж нечего.
- В письменном виде, пожалуйста, - сказал он майору и сунул ему в
нагрудный карман свою визитку. - Я принимаю заявителей по нечетным дням, с
двенадцати до четырнадцати...
Майор поперхнулся на полуслове - не потому, что ядовитые вежливости
эти его сколько-нибудь задели, а потому как раз, что ничего он за
собственным рыком и ревом не расслышал, а расслышать ему их хотелось:
Хозяин, все-таки, не каждый день с ним разговариваешь. Однако, Хозяин
повторять ему ничего, разумеется, не стал, а повернулся тут же и пошел
сквозь толпу, которая расступалась почтительно и охотно, источая при этом
и льстивость, и неприязнь, и изумление, и одобрение, и еще довольно много
других, противоположных между собою, чувств, которые сами по себе редкими,
пожалуй, не были, но редко, однако же, встречались все вместе, разом, в
одном букете и в таких концентрациях.
Спокойный, хотя и профессионально настороженный Майкл (он шел впереди
и именно пред его каменным квадратным ликом толпа раздавалась "в стороны,
в мрак") проводил его к машинам. Ванечка, как водится, прикрывал собою
тылы, ухитряясь каким-то чудесным образом совсем при этом не наступать на
пятки.
У машин (они, обе, поставлены были цугом на обочине) имели место
какие-то не совсем штатные события. Костя Балуев почему-то был при машинах
не один - стоял между ними и крепко придерживал за предплечье некоего
мелкого мужичка, который слабо, как бы формально, дергался, норовя
освободиться, и при этом смотрел злобно с видом насмерть перепуганного
животного, залетевшего вдруг в западню.
- В чем дело? - осведомился он, подойдя. - Кто таков?
- А вот такая интересная фигура, - пояснил Костя, продолжая
придерживать и осаживать. - Сам подошел. С хитрым видом. Подсказал дорогу
в объезд - через Сплавной и Некрасово. Примерно десять кэмэ. Но почему-то
- шепотом. И вообще явно чего-то скрывает, жлобина. По-моему, так он -
наводчик.
- Чей наводчик? - спросил он с естественным недоверием.
- А вот этого, ихнего, Стеньки Разина. Гроб Вакулин которого зовут.
- Гроб?
- Ага. Имя у него по паспорту - Герб, но зовут его в народе ласково -
Гроб.
Он пожал плечами и, отворяя дверцу машины, спросил у наводчика:
- Дорога-то хоть приличная?
- Ну! - ответил наводчик. - Нормальная дорога. Как на нее станешь,
так и попрешь до самого Некрасова... - говорил он плохо, несвязно, и каша
у него была во рту, чтобы понять его, надо было напрягаться, словно он был
иностранцем. - И нечего меня хватать, будто я ворюга какая-то... Пусти!
Чего ты меня, в самом де...
- Цыц, - негромко сказал Майкл, и наводчик замолчал, словно его
заткнули пробкой.
Он включил курсограф, нашел карту района и тут же обнаружилась и
дорога. От того места, где они сейчас стояли на обочине, надо было сдать
назад метров пятьсот. Там имело место малоприметное ответвление от
автострады вправо: третьесортная дорожка (щебенка с гребенкой) на нежилое
ныне селение Сплавной, а потом по краю болота Дубровский Мох на опять же
нежилое селение Красная Вишерка. Было там где-то сбоку и названное
Некрасово, а далее эта дорога шла на Поддубье, мимо Лушина болота, на
Горнецкое, Климково и заканчивала свою тридцатикилометровую дугу у
населенного пункта Добрая Вода, совсем рядом с автострадой. Весь объезд
этот словно нарочно был кем-то построен на случай огненной баррикады
поперек пути Петербург-Москва на отрезке Большая Вишера - Малая Вишера.
- А вы сами-то откуда? - спрашивал между тем снаружи у наводчика
подчеркнуто вежливый Ванечка.
- Да с Маловишеры я. Местный.
- А здесь как оказались?
- Так... это... Авария! Я и приехал.
- На чем?
- Как на чем? На этом... на мотоцикле... - что-то не ладилось у
наводчика не только с дикцией, но и с внутренней логикой, говорил он и
вообще-то не совсем уверенно, а тут и вовсе его заклинило. - На
велосипеде! - поправился он. - А велосипед сперли. Вот я тут и отираюсь.
Хотел вам как лучше. Думал вам надо. Срочно. Подсказать хотел, я же знаю
места. Местный...
(Или что-то в этом роде. Чем дальше, чем он сильнее обижался,
завирался и волновался, тем труднее становилось его разбирать).
Он высунулся из машины и спросил его:
- Раз вы местный, что там у вас в Красной Вишерке?
- Известно, что: вэ-че.
- И что там за ВЧ?
- Да откуда нам знать? Солдаты. Машины. Колючка по стене. Говорят,
какой-то секретный институт, а нам-то знать - откуда?..
- Вы и в самом деле наводчик?
- Да какой же я наводчик? Да господи! Я же как лучше хотел... Я же
вижу: люди в затруднении...
- Цыц, - сказал Майкл.
Он взял микрофон и принялся вызывать генерала Малныча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130