Разумеется, каждый раз начиная эксперимент, я в каком-то смысле шел
ва-банк. В случае УДАЧИ мне пришлось бы громоздить горы вранья, чтобы
вывести себя и ЕГО из зоны начальственного внимания. Я был, впрочем, готов
к этому. Однозначный результат решал бы все проблемы раз и навсегда - я бы
просто ушел от них к НЕМУ и сделался бы недостижим. Так мне казалось
тогда. И это, в общем, было правильно. Хотя определенные нюансы безусловно
присутствовали и придавали ситуации специфический акцент..."

Здесь в рукописи имела место ступенька. Она не бросалась в глаза,
более того, она была незаметна и старательно, хотя и неумело, заглажена.
Страница двадцать шестая благополучно заканчивалась, а потом следовали
страницы (общим числом - одиннадцать), нумерация которых была
ликвидирована старым добрым школьным способом, каким, бывало, голову
Минина из учебника истории СССР переставляли на место головы гаттерии в
учебнике зоологии (и наоборот). Далее страницы снова шли подряд, и особого
труда не составляло сосчитать, что всего из текста вынуто с неизвестной и
не совсем понятной целью восемь страниц - с двадцать седьмой по тридцать
четвертую включительно.
Вряд ли это сделал автор записок. Скорее уж - Красногорский-младший.
Что-то не показалось ему на этих страницах. Что-то такое там было, чего не
захотелось ему доводить до сведения героя записок...
Установить это "что-то" представлялось пока невозможным. Да и
следовало ли этим заниматься?

4
"...Мировая Линия, как я ее себе представляю, есть последовательность
событий в жизни каждого человека, протянутая ОТ и ДО. Проследить ее, а тем
более - предсказать, разумеется, в принципе невозможно, как невозможно
даже просто перечислить все, скажем, допустимые позиции шахматной партии.
Однако принципиальная эта невозможность вовсе не отрицает само
СУЩЕСТВОВАНИЕ Линии. Линия - есть, независимо от нашей способности или
неспособности ее прочертить, она существует реально, она протянута ОТ и ДО
и, так сказать, овеществляется по мере хода времени.
Можно представить ее в виде некоего туннеля в тумане - ты движешься,
и он открывается перед тобою с каждым твоим шагом, а то, что тобою уже
пройдено, вновь затягивает мгла. Но у туннеля есть стенки, поэтому может
быть правильнее представлять себе Линию, как поток ветра в чистом поле,
или напряженную струю воды в стоячей воде, и человек в этом потоке, словно
большой жук, увлекаемый шквалом и ничего об этом шквале не знающий, или -
рыба в этой прозрачной бесцветной струе, тоже ничего об этой струе не
ведающая... Но шквал этот и справа, и слева от жука, и ниже, и выше его,
может быть, валит кого-то с ног, и срывает крыши, и закручивает хоботы
смерчей - жук ничего не знает об этом, знать не может и не хочет, он знай
себе гудит по своим делам ("...На нем мундир сапфирный, а сам любовью
тает, и к розе он летит - зум-зум, зум-зум...")
Все это, повторяю, можно было себе представить, но я не желал этого
делать. Человек - не жук. Человек способен управлять своей судьбой, и свою
Мировую Линию он в значительной мере протягивает ОТ и ДО сам, напрягая
волю и совершая поступки, которые полагает верными. А раз так, то первый и
главный вопрос: что это за человек?
Главное качество его, на мой взгляд: наивность. Простодушие,
переходящее временами в сущий инфантилизм. Верность неким принципам,
сформулированным и усвоенным в незапамятные времена. Абсолютная негибкость
поведения, если речь идет о сопротивлении наглой силе, и при этом - чуть
ли не угодливая податливость в ответ на слабость, беспомощность,
неумелость. Полное неприятие "закона джунглей" - в удивительном сочетании
с немедленной готовностью воспринять этот закон, если его тебе навязывают
силой. На силу ответ - сила, на слабость ответ - мягкость. Он - рыцарь,
вот он кто. В самом безнадежно-романтическом, вальтер-скоттовском и даже
дон-кихотском смысле этого подзабытого слова. И как всякий рыцарь -
бессилен перед ловкой слабостью и расчетливой ловкостью.
Я не предвидел с ним особенных проблем.
Проблема, еще и еще раз повторяю это, была в другом. Проблема
возникала и гляделась совершенно непреодолимой в случае, если он - лишь
подопечный Рока, "роководимый", как он сам называл героя своего романа, -
тот самый ничего не ведающий жук, которого несет на себе невидимый и не
осязаемый им шквал, сокрушающий все по сторонам и на пути.
Но у меня больше не было ни времени, ни желания выжидать и собирать
еще какие-то свидетельства, косвенные улики и лукавые факты. В начале
74-го погибла его жена, погибла страшно, гораздо страшнее, чем это можно
было представить себе, даже находясь на моем месте - на месте заранее
осведомленного и, казалось бы, ко всякому готового наблюдателя. Сейчас я
не хочу подробностей. Достаточно сказать, что случай никаких сомнений не
вызывал, хотя вышел я на него по чистой случайности: мне доложили, что
жена объекта скоропостижно скончалась, я - чисто механически, ни на что не
рассчитывая и ничего не ожидая, - направил запрос, и вдруг получил ответ,
от которого волосы встали у меня дыбом. А ведь он так любил ее, он, по
моим сведениям, чуть с ума не съехал после ее смерти, и при этом - не
зная, разумеется, никаких деталей!
Считаю обязанным признаться тебе: страшная мысль меня поразила, и я
кинулся поднимать документы по поводу смерти его матери. Слава богу, я,
видимо, ошибся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130