Я-то был уверен, что знаком он
был, и отрицательный ответ его удивил и насторожил меня: зачем же врать по
такому невинному поводу? (Потом все разъяснилось: рукопись его попала к
Каманину кружным путем и по сути - случайно. Бедняга Каманин. Неисповедимы
пути Рока.)
Я окончательно утвердился в мысли, что он НИЧЕГО не знает о своей
Мировой Линии. Это было и хорошо, и плохо. Он был "жуком" - и это было
плохо, потому что невероятно осложняло путь к Силе. Но ведь он был -
разумным жуком! Еще не все было потеряно. Надо было начинать
сотрудничество. Еще оставался шанс. Мой последний шанс: раскрыть ему глаза
и ждать, что осознание происходящего произведет некий эффект, как
производит эффект психоаналитическое действо, когда застарелая порча вдруг
всплывает из наболевшего подсознания в потрясенное сознание и происходит
чудо.
Творцом этого чуда мог бы стать я. Именно я мог дать Разум и Силу,
безмозглому жуку, которого Рок нес в никуда. И тогда он стал бы воистину -
МОИМ.
Так что надежда оставалась. Надежда эта была слабая, но - последняя.

Я, может быть, все-таки еще потянул бы месяцок-другой, нельзя
торопиться в таких делах, особенно, когда _х_о_ч_е_т_с_я_, когда нервишки
на пределе и все внутри горит от желания - рубануть разом, и будь что
будет. Я хорошо знал это свое состояние, и опасался его, и готовился
искусственно себя притормаживать хоть до полного изнеможения, но тут
Судьба моя пришпорила гнедого, и события понеслись.
На другой же день после первого контакта меня прямо с утра вызвал к
себе на ковер Дорогой Товарищ Шеф, лично, и в своей тоску наводящей сонной
манере завел прямо с порога, не здороваясь и не предлагая даже
подчиненному присесть: "Ну чего там у тебя какого хрена не докладываешь
почему это я должен из тебя клещами тянуть как из красного партизана чего
ты там накручиваешь вокруг этого своего (тут он демонстративно заглянул в
бумаги) Красногорова своего кто тебе на это санкцию давал и вообще?.."
Я ждал этого напора, и готовился к нему, у меня на все вопросы ответы
были давно уж сформулированы - от зубов отскакивали, - но я же знал (и ты
- знай), что нет на свете ответов, которые не порождали бы новых, новых и
новых вопросов. Даже если ты говоришь нагую и святую правду, новые вопросы
возникают и как ножи полосуют эту твою правду, потрошат ее, препарируют,
забираясь глубже, и еще глубже, и туда, куда ты и сам никогда еще не
заглядывал (потому что страшно тебе было, или - стыдно). А уж если ты
рискнул и вышел в режим полувранья (о полном вранье я и вовсе не говорю),
тут уж - молись. Тут, считай, тебя расчленили, распластали и по крюкам
развесили. (Помнишь, как ты пытался скрыть от меня историю с листовками?)
Так что первую атаку Дорогого Товарища я благополучно отбил, но при
этом и фланги свои вынужден был обнажить, и тылы, и дал ему для
размышлений материала - более чем. Появись у него теперь только желание, -
и во втором туре посыплюсь я словно карточная колода, а в том, что таковое
желание у него в скорости появится, сомневаться не приходилось ни единой
секунды. Он был полный идиот, но интуиция у него была такая, что иногда я
(в хорошие наши с ним минуты) говорил ему льстиво и почти серьезно:
"Ей-богу, Пал-Легыч, вас обследовать бы надо было на сверхъестественные
способности. Давайте, а?"
Прямо из его кабинета (внутренне - мокрый как мышь и такой же
дрожащий) направился я к себе, а там уже ждало меня донесение о печальном
событии: скоропостижно скончался заслуженный деятель науки, академик
Академии Наук СССР, заведующий сектором ВНИИТЭКа Хухрин Лемарк Георгиевич
(кличка "Бухгалтер"). Диагноз: инсульт, но вскрытия еще не было, ожидается
вечером.
Я сел за телефон. Я сразу перестал внутренне трепетать и успокоился.
Работа. Ничего не кончилось, все продолжалось, было горячо, и железо надо
было ковать, не теряя времени.
Я разыскал нужного медика и направил его на вскрытие. Я брал дело на
свой контроль. Кадры - только отборные. Никакой утечки информации. В
случае необходимости - подписка о неразглашении. И все такое. Мура, - но
впечатление производит. Доложить мне лично - после вскрытия немедленно
устно. Письменный отчет - завтра утром. Все.
У меня тоже интуиция не из самых завалящих. Оказался, действительно,
инсульт. Но - не совсем обычный инсульт. А если не стремиться обязательно
использовать стандартную терминологию, то, прямо скажем, - и вовсе не
инсульт, а черт его знает что. Это был мой Номер Девять (если считать
вместе с Неизвестным Людоедом из романа). Рок удалил со своего пути еще
одно препятствие (или - не со своего, а с пути моего беззаботного жука,
занятого своими небольшими делами?)
К моменту, когда письменный отчет о результатах вскрытия лег на мой
письменный стол, я уже знал об отношениях Хухрина и Красногорова все, что
можно было узнать за это время. Отношений практически не было. Виделись
исключительно на заседаниях сектора и на семинарах. Академик мэнээсу
благоволил, отзывался о нем доброжелательно, два раза поручал писать
отчеты по своим темам, но при этом и двумя словами, наверное, не обменялся
с ним о чем-либо, кроме работы, - о погоде хотя бы. Красногоров же
академиком и вовсе не интересовался, он считал своим единственным
начальником этого матершинника Ежеватова, а все прочие, в том числе и
академики, были ему как бы на одно лицо и до лампочки.
Я сказался больным и ушел домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130