<Что, - спрашивает Барбаст (ВагЬав^е), - происходит в сердцах
людей, когда они подобным образом увлекаются сообща к
С. Сигеле <Преступная толпа>
убийству, к пролитию крови? Откуда появляется эта подра-
жательная способность, заставляющая и увлекающая их
уничтожать друг друга? Результатом исследования этого
вопроса является предположение о врожденном предрасполо-
жении к убийству, о каком-то инстинктивном бешенстве -
печальных атрибутах человечества, находящих могуще-
ственную поддержку в склонности к подражанию. Внешние
обстоятельства всякого рода, действуя на эти скрытые спо-
собности, возбуждают их и заставляют прорываться наружу.
В одном случае - вид крови порождает идею о пролитии ее:
в другом, прозелитизм, корпоративный и партийный дух по-
буждают к действию всякого рода дурные страсти, вооружаю-
щие человеческую руку для пролития крови. Иногда все сводит-
ся к воображению, усиленно работающему, благодаря раздра-
жительности темперамента, приводящего человека в
беспокойство при рассказе о каких-либо несчастных случаях,
заставляющему его бросать громы и молнии, когда они преданы
гласности, и обращающему в один миг самого робкого человека в
настоящего дикого зверя>.
Еще до Барбаста, Лавернь для объяснения преступлений тол-
пы прибегнул к предположению о природной склонности челове-
ка к убийству. <Подражательный центр, - писал он, - нахо-
дится в одном ряду с центром драчливости и жестокости. Во
время анархии и революций все совершаемые преступления яв-
ляются результатом функций этих трех пунктов мозга, бескон-
трольно властвующих над умом и рассудком, которым они
должны быть подчинены. Человек, жестокий от рождения, засу-
чивает тогда рукава и делается поставщиком гильотины. Под-
ражать ему явится толпа тех, которые желали образца, ждали
только толчка к тому, что они чувствовали себя способными сде-
лать. Их жертвами будут слабые и недеятельные люди, вообще
такие, которые, благодаря хорошим образцам, хорошим приме-
рам мудрости и рассудительности, сделались гуманными и бла-
гочестивыми, и у которых органы жестокости и подражания,
хотя и имеют над ними большую силу и значение, должны были
однако уступить 1аЪоп 1тргоЬо ума и чувства>^.
^ Шопенгауэр говорит, что преимущественно в народных восстаниях
появляются на сцене эгоизм и жестокость, основные качества человека.
Психофизиология толпы
Понятно, что слова Барбаста и Лаверня - глубокая истина.
ранние предвестники новой отрасли знания - судебной антро-
пологии - они относят к психологическим и физиологическим
условиям организации индивида причины некоторых явлений в
жизни человека, вместо того (как хотели некоторые), чтобы при-
писывать их целиком социальным условиям.
Но прежде чем обратиться к антропологическому фактору, я
считаю нелишним рассмотреть здесь несколько вопросов другого
рода, которые объяснят, если и не сами по себе, то по меньшей
мере в принципе, каким образом толпа может быть вовлечена в
совершение диких и свирепых поступков.
Прежде всего следует отметить, что толпа вообще больше рас-
положена ко злу, чем к добру.
Героизм, доблесть, доброта могут быть качествами одного ин-
дивида; но они никогда, или почти никогда, не являются отличи-
тельными признаками большого собрания индивидов. В этом нас
убеждает самое обыкновенное наблюдение: толпа индивидов всег-
да наводит страх; очень редко от нее ждут чего-нибудь хорошего.
Весь мир знает по опыту, что пример развратника или помешан-
ного может увлечь толпу к преступлению; очень немногие верят, и
на самом деле это происходит весьма редко, чтобы голос порядоч-
ного или смелого человека мог убедить толпу успокоиться.
Коллективная психология, как это было сказано нами во вве-
дении, богата сюрпризами: сто, тысяча человек, соединившись,
могут совершать поступки, которых не совершит ни один из них
в отдельности, но эти сюрпризы по большей части печального
свойства. От соединения хороших людей вы почти никогда не
получите прекрасных результатов; часто результат будет только
посредственным, подчас даже очень скверным.
Толпа - это субстрат, в котором микроб зла развивается
очень легко, тогда как микроб добра умирает почти всегда, не
найдя подходящих условий жизни. Почему же так?
<Когда остервенелая толпа нарушила законы или порядок, тогда во
всей силе выступает известная Ье11ит оттит саШга отпез, удивитель-
ную картину которой Гоббс нарисовал в первой главе своего Т)е сше.
Тогда делается ясным, как каждый не только похищает у других то,
чего он жаждет, но и уничтожает счастье и существование себе подоб-
ных с единственной целью сделать хоть ничтожную прибавку к своему
благоденствию>. (Мир, как воля и представление, кн. IV).
С. Сигеле <Преступная толпа>
Не говоря здесь о разнообразных элементах, из которых со-
стоит толпа, где рядом с сердечными людьми, находятся индиф-
ферентные и жестокие, рядом с честными - очень часто бродяги
и преступники, и ограничиваясь на минуту общим обзором, мы
можем ответить на этот вопрос, сказав, что среди множества лиц
хорошие качества отдельных индивидов, вместо того, чтобы сла-
гаться, взаимно уничтожаются.
Они уничтожаются, во-первых, вследствие естественной, скажу
даже, арифметической необходимости. Подобно тому, как сред-
нее арифметическое нескольких чисел не может, конечно, рав-
няться большему из них, точно так же собрание людей не может
отражать в своих поступках более возвышенные способности,
свойственные только некоторым из них;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113