Дейст-
вительно, уже с давних пор эта проблема привлекала внимание
многих исследователей. Отчасти сами представители всеобщей
истории почувствовали потребность включить в свое изложение
исторических событий различные моменты культуры и нравов. В
особенности же считали всегда такого рода всеобъемлющее ис-
следование истинной задачей философии истории. И Лацарус и
Штейнталь отнюдь не просмотрели тесной связи предложенной
ими программы психологии народов с философией истории; но
дело в том, что, по их мнению, в философии истории всегда пы-
тались дать до сих пор лишь сжатое, резонирующее изображение
духовного содержания, своего рода квинтэссенцию истории, и
никогда не обращали внимания на законы исторического разви-
тия . Не думаю, чтобы этот упрек был справедлив в столь общей
форме. Как Гердер, так и Гегель, о которых мы прежде всего
должны вспомнить, когда речь заходит о философии истории,
пытались указать определенные законы развития в общем ходе
2е1^5сЬпЙ 1йт Уо1ЬеграусЬо1о^1е ипс1 ЗргасЬ^езепзсЬа^, В. 1, 20.
истории. Если они, на современный наш взгляд, и не пришли к
удовлетворительному результату, то причина этого крылась не в
том, что они не предприняли попытки обобщить законы, но в
несовершенстве или нецелесообразности примененных ими вспо-
могательных средств и методов, т. е. в тех условиях, которые в
сущности всякой попытке в этой столь трудной области придают
более или менее преходящий характер. Если, с другой стороны,
ни Гердер ни Гегель не стремились, в частности, к тому, чтобы
установить чисто психологические законы исторического разви-
тия, то в этом они, пожалуй, были правы, так как психические
силы все же являют собою лишь один из элементов, которые
нужно учесть для причинного объяснения в истории: помимо
психических сил в историческом процессе играет значительную
роль очень подчеркнутое уже Гердером и слишком игнорируемое
Гегелем влияние природы и многочисленные внешние влияния,
возникающие вместе с культурой.
Программа исторической науки о принципах
2. ПРОГРАММА ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ
О ПРИНЦИПАХ
Но должны ли мы в виду вышеизложенных сомнений вообще
отрицать право психологии народов на существование? Принад-
лежат ли её проблемы, как это может показаться после изло-
женных выше разъяснений, всецело другим областям знания,
так что для неё уже не остается самостоятельной задачи? Такое
заключение, действительно, было сделано. В особенности под-
черкнул его Герман Пауль в своем почтенном и важном труде:
<Рг1п2:1р1еп {1ег бргасЬ^еасЫсЬ^е>. Однако он приходит к этому
взгляду, отправляясь от точек зрения, несколько отличающихся
от развитых выше.
Пауль исходит в своих разъяснениях из деления всех наук на
науки о законах и на исторические науки'. Первые распадаются
на естествознание и психологию, последние - на исторические
науки о природе и на исторические науки о культуре. Наукам о
законах совершенно чуждо понятие развития, оно даже несоеди-
нимо с понятием этих наук; напротив, в исторических науках
понятие развития господствует над всем. Этот антагонизм между
обеими областями требует примирения в третьей, стоящей между
ними области, в науке философии истории или в науке о прин-
ципах. То, что Лацарус и Штейнталь считали задачей психоло-
гии народов, по Паулю, как раз будет задачей науки о принци-
пах, которая, по его мнению, дает столько разветвлений, сколь-
ко существует до известной степени отграниченных друг от друга
областей исторического развития. Поэтому все усилия этих наук
о принципах должны быть направлены на выяснение того, как
при условии постоянных сил и отношений возможно, тем не
менее, развитие. Так как существуют лишь индивидуальные ду-
ши, то, по мнению Пауля, возможна лишь индивидуальная пси-
хология. В связанном с человеческим обществом культурном раз-
^ В основу нашего изложения положено, главным образом, введение
ко второму изданию труда Пауля, На11е, 1886. Впрочем, первое издание
1880 г. во всем существенном совпадает со вторым. То же можно ска-
зать и о вышедшем в 1909 г. четвертом издании.
витии не могут освободиться никакие силы, не существовавшие
уже раньше в отдельной душе, поэтому и в развитии культуры
не может быть никаких законов, которые уже не действовали бы
в отдельной душе.
Конечно, уже Лацарус и Штейнталь не упустили из виду воз-
можность этого последнего, основанного на отрицании существо-
вания мифологической <души народа>, возражения. И по их
мнению, <ф"иет народа>, в собственном смысле этого слова, -
немыслима. Но и для индивидуальной психологии - так сейчас
же отвергается это само собою возникающее возражение - <поз-
нание души, т. е. ее субстанции или качества, отнюдь не являет-
ся целью, и даже не представляет собой существенной стороны в
ее задаче>. Задача психологии скорее в <изображении психиче-
ского процесса или прогресса, следовательно, в открытии зако-
нов, по которым совершается всякая внутренняя деятельность
человека, и разъяснении причин и условий всякого прогресса и
всякого повышения в этой деятельности>. Поэтому психология
называется также у Лацаруса и Штейнталя <наукой о духе>,
тогда как <наука о душе> будет скорее же частью метафизики
или натурфилософии, поскольку под <душою> мы будем пони-
мать сущность или субстанцию души, а под <духом> - дея-
тельность души и её законы. В этом смысле можно говорить если
не о душе народов, то, во всяком случае, о духе народов (Уо1Ь-
3^0151), совершенно так же, как мы говорим об индивидуальном
духе, и психология народов может развиваться наряду с индиви-
дуальной психологией с равным правом на существование .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113