Ломброзо и Ляши занимались вопросом о влиянии климата на рево-
люции и мятежи. Приводя статистические данные возмущений в древ-
ности по месяцам и временам года, они пришли к следующим выводам:
летом число вспышек всегда более велико, зимой менее; число это до-
стигает максимума в продолжение месяца, следующего за началом са-
мой сильной жары, - в июле, и, напротив, оно делается минимальным
в ноябре, когда начинаются холода.
Не имея времени собрать самые новые данные по этому вопросу, я
совершенно оставил изучение физических факторов.
Эту истину можно доказать и для других случаев, кроме тех, где
рассматриваются преступления толпы, например вовремя народных
политических выборов. Имя, искусно и во время брошенное в толпу,
психофизиология толпы
После всех этих соображений можно прийти к заключению,
что изложенный выше принцип, по которому толпа представляет
из себя субстрат, в котором микроб добра умирает очень часто и,
наоборот, микроб зла культивируется очень легко - не верен.
Так как (скажет кто-нибудь) все зависит от случая, который мо-
жет быть и хорошим, и дурным, то вероятность для совершенно
противоположных результатов вполне одна и та же.
Но это не так.
Если верно, что все зависит от случая, то не менее вероятно и
то, что случай оказывается дурным гораздо чаще, чем хорошим.
Это происходит вот почему: если бы в толпе число людей,
желающих вести ее на доброе дело, было равно числу людей,
стремящихся увлечь ее к дурному поступку, то последние в
большей части случаев одержат верх. Злоба - качество гораздо
более активное, чем добродушие, ибо класс злых состоит из
тех, кто желает нанести другим вред, тогда как класс добрых
составляют люди, не делающие никогда другим зла (люди пас-
сивные) и затем, вообще, такие, которые не только никогда не
причинили другим зла, но которые желают делать добро и де-
лают его, но легко понять, что пассивная доброта не может
влиять на толпу и руководить ею: эти отрицательные качества
делают пассивно добрых людей слепыми орудиями тех, кто
сумеет одержать верх.
Что касается до активно добрых, то их влияние встречает
массу затруднений, так как если они попытаются вмешаться,
реагировать против влияния злых, если они захотят восстано-
вить спокойствие, то очень часто наткнутся на превратное тол-
кование своих мыслей, на обвинения в трусости или в чем-
нибудь еще более худшем.
Вот почему если они и дерзнут когда-нибудь на реакцию, то
вторично уж этого не сделают, и влияние (ви^ез^юп) тех, которые
привлекает всех далее помимо их воли и только потому, что оно произне-
сено. Если бы тогда назвать другого, эффект был бы тот же. Этому можно
привести тысячи примеров; вот один: когда турецкий султан Осман был
низложен, никто из свергнувших его не думал делать этого; они только
Униженно просили о справедливом удовлетворении нескольких жалоб.
Вдруг один голос, который никогда не был узнан, случайно выделился из
толпы: произнесено было имя Мустафы, и нежданно-негаданно Мустафа
стал султаном. (Монтескье. <Персидские письма>, письмо 81).
С. Сигеле <Преступная толпа>
желают создать что-нибудь серьезное, не встретит никакого пре-
пятствия. Сколько людей кричат во время народных восстаний:
<смерть!> или <да здравствует!> только потому, что боятся, если
будут безмолвствовать, обвинения со стороны соседей в трусости.
И сколько, на том же самом основании, переходит от слов к по-
ступкам! Необходима недюжинная сила воли, чтобы воспроти-
виться тем крайностям, который совершает окружающая вас
толпа, и очень немногие обладают такого рода силой. Большая
часть понимает, что поступает дурно, и все-таки делает это, по-
тому что ее толкает и увлекает толпа. Члены ее знают, что не
последуй они за общим течением, им придется расплатиться за
это званием подлецов и сделаться жертвами чужого гнева. Чисто
материальный страх быть обруганным и получить побои соеди-
няется с моральным страхом - прослыть трусом.
У Манцони, в его <Обрученных>, мы находим прекрасную
страничку с описанием такого рода нравственной и психической
несостоятельности, до которой были доведены порядочные люди,
бывшие в толпе, несостоятельности, выразившейся в полнейшей
невозможности сопротивляться большинству, безрассудно стре-
мящемуся к преступлению: <...Это было непрерывное движение:
все толкали, тащили друг друга; были и остановки, вызванные
сомнением, нерешимостью, постоянной сменой контрастов, ре-
шений. Вдруг среди толпы подымается голос, проклятый голос:
<мы найдем это перед домом наместника; идем, учиним суд над
ним и разграбим его имущество!> Казалось, что слова эти вос-
кресили у всех в памяти сделанный уже раньше договор, а не
были внезапным, принятым всеми решением... - <К наместни-
ку, к наместнику!> - других слов не было слышно. Толпа, как
один человек, трогается с места и направляется к названному в
столь несчастную минуту дому. - <Наместник! тиран! мы тре-
буем его живого или мертвого!..>
Ренцо находился в самой середине толпы. Услышав это кро-
вавое предложение, он почувствовал ужас; что касается грабежа,
то он не мог сказать, хорошо ли это или дурно при такого рода
обстоятельствах, но мысль о человекоубийстве внушала ему
страшный ужас. Хотя, повинуясь всеобщему возбуждению, на-
ходящемуся в зависимости от народного бедствия, он был более,
чем уверен, что наместник - главная причина голода и ярый
враг бедных, тем не менее, услышав случайно в толпе несколько
Психофизиология толпы
слов, выражавших желание употребить все усилия, чтобы его
спасти, он тотчас дал себе слово помочь доброму делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113