За то, что ты влюблен в Мери, а раз я не могу полу-
чить ее, то никто не получит. За то, что я не люблю полицейских.
Он говорил мне то, чего никогда не сказал бы другому, и я
знал - почему. Мертвые молчат, а я в любую секунду стану мертвым.
Как Герман Яблонски. Яблонски - на глубине два фута под землей,
Толбот - на глубине 130 футов под водой. Хотя какая разница - где
лежать.
- Ты застрелишь меня сейчас? - Я не отрывал взгляда от пляшу-
щего на спусковом крючке пальца.
- Точно - хихикнул он. - В живот, чтобы посмотреть, как ты
корчишься. Ты будешь орать, орать и орать, и никто не услышит те-
бя. Нравится, коп?
- "Ширяла", - мягко сказал я. Терять мне было нечего.
- Что? - не поверил он своим ушам. - Что ты сказал?
- "Наркота", - отчетливо произнес я. - Ты так накачался, что
не соображаешь, что делаешь. Что ты собираешься делать с телом?
Двое таких, как ты, не смогли бы вынести мое тело отсюда, а если
меня найдут в этой комнате застреленным, то сразу поймут, что это
- твоих рук дело, и вздернут тебя, потому что они нуждаются во
мне, и сейчас - еще больше, чем ранее. Ты не станешь любимцем,
Ларри.
Он кивнул с хитрым видом, как будто продумал все это раньше.
- Это правильно, коп, - пробормотал он.-Я не могу застрелить
тебя здесь, правда? А мы выйдем наверх. Подойдем поближе к краю,
там я застрелю тебя и сброшу в море.
- Вот это - другое дело, - согласился я. Мрачноватым было это
соглашение об избавлении от моего трупа, но я не был сумасшедшим,
как Ларри, и питал последнюю надежду.
- А потом они начнут бегать и искать тебя, и я буду бегать и
искать тебя вместе с ними и все время смеяться про себя, думая о
тебе и барракудах и зная, что я - умнее их всех.
- У тебя чудесный ум, - сказал я.
- Как ты теперь заговорил! - Он снова визгливо захихикал, и я
почувствовал, как зашевелились волосы у меня на голове. Он ткнул
Мери ногой, но она не пошевелилась. - Дама подождет, пока я вер-
нусь. Я же скоро вернусь, а, коп? Пошли. Ты первым. И не забудь,
что у меня есть фонарик и пистолет.
-Да уж не забуду.
Ни Мери, ни радист не шевелились. Я был уверен, что радист
начнет шевелиться еще не скоро - кулак и нога мои все еще болели
от удара. Но я не был столь же уверен в отношении Мери. Более то-
го, я не был даже уверен, что она в обмороке - для человека в об-
мороке она дышала слишком быстро и неравномерно.
- Ну, пошли, - нетерпеливо сказал Ларри, ткнув меня стволом в
поясницу. - Давай!
Я вышел из радиорубки и пошел по коридору к двери, которая
вела на продуваемую ветром и поливаемую дождем палубу. Выходная
дверь находилась с подветренной стороны, но через мгновение мы
очутимся на ветру, и я знал, что именно тогда я должен что-ни-
будь предпринять.
Подталкиваемый в спину револьвером, я повернул за угол и чуть
присел, наклонившись вперед. Ларри оказался не готовым к столь
сильному ветру, и дело не в том, что он легче меня, - он шел в
полный рост. Луч фонарика забегал по палубе у моих ног, и я по-
нял, что Ларри потерял равновесие, и ветер, возможно, даже отбро-
сил его назад на несколько футов. Я наклонился еще ниже и бросил-
ся бежать против ветра.
И почти сразу понял, что просчитался. Недооценил силу ветра;
бежать во время такого урагана - все равно что в бассейне с пато-
кой. И я забыл, что ветер, дующий со скоростью 70 миль в час,
сильно сдерживает человека и практически не сдерживает тяжелый
кусочек свинца, летящий из ствола кольта со скоростью 600 миль в
час.
Я отбежал всего ярдов на восемь, когда луч фонарика настиг ме-
ня, и, возможно, ярдов на десять, когда Ларри начал стрелять.
Известно, что гангстеры и громилы - самые плохие стрелки в ми-
ре. Обычно они стреляют с двух ярдов или усеивают все вокруг пу-
лями в надежде, что одна да попадет. Я знал массу случаев, когда
эти парни не могли попасть с десяти шагов в ворота амбара. Но,
может, Ларри не знал об этом, а может, это правило распространя-
лось только на ворота амбаров.
Удар копыта - ничто по сравнению с останавливающей силой пули
45-го калибра. Она попала мне в левое плечо и развернула меня на
360 градусов, прежде чем бросить на палубу. Но именно это спасло
мне жизнь - падая, я почувствовал, как вторая пуля рванула ворот-
ник штормовки. Ларри стрелял не в воздух - он стрелял, чтобы
убить.
И он убил бы меня, пролежи я еще пару секунд. Снова я услы-
шал приглушенный грохот кольта - даже с расстояния десяти ярдов
из-за рева ветра я практически не слышал выстрелов, - и увидел,
как пули высекают искры всего в нескольких дюймах от моей головы,
услышал визг пуль, уходящих рикошетом куда-то в ночь. Но искры
дали мне надежду - значит, Ларри стреляет пулями в стальной обо-
лочке, которыми полицейские стреляют по машинам и закрытым две-
рям. Такие пули оставляют намного более чистую рану, чем разрыв-
ные пули с мягкой головкой. Возможно, попавшая в меня пуля прош-
ла навылет.
Я вскочил на ноги и побежал. Не видел, куда бежал, но меня
это и не волновало - надо было просто убежать. Капли дождя нес-
лись над палубой со скоростью пули и заставляли меня закрыть гла-
за, что радовало меня - раз я был вынужден закрыть глаза, то это
придется сделать и Ларри.
Все еще с закрытыми глазами я налетел на металлическую лестни-
цу, ухватился за нее и, прежде чем осознал, что делаю, взобрался
по ней футов на десять, продолжая карабкаться еще выше. Возможно,
древний инстинкт забираться повыше от опасности бросил меня вверх
по лестнице, но к тому же я надеялся, что лестница ведет на ка-
кую-нибудь платформу, где я смогу отбиться от Ларри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80