- Я долго ждал этого момента, Вайленд, - вновь заговорил я. -
Ждал два года и четыре месяца. За это время не было и пяти минут,
чтобы я не думал об этом. Мне незачем жить, Вайленд, и ты это по-
нимаешь. С меня достаточно. Возможно, это ужасно, но я хочу ос-
таться здесь, рядом с ними. Я перестал обманывать себя, что есть
смысл жить дальше. Теперь уже нет смысла, ибо единственное, что
заставляло меня действовать, - это клятва, которую я дал себе
третьего мая пятьдесят восьмого года: не успокоюсь, пока не най-
ду и не уничтожу человека, который сломал мне жизнь. Я сдержал
слово, и с меня достаточно. Возможно, мысль о том, что вы также
будете здесь, отравит мое торжество, но, с другой стороны, это
неплохо: убийцы и их жертвы собрались вместе.
- Ты - сумасшедший, - прошептал Вайленд. - Сумасшедший! Что
ты говоришь?!
- Только то, что ты слышал. Помнишь тот электрический выклю-
чатель, который остался на столе? Тот, о котором я сказал, что он
нам больше не понадобится. Он действительно нам не понадобится.
Больше не понадобится. Это был основной выключатель цепи сброса
балласта, и без него сброс балласта абсолютно невозможен. А если
мы не освободимся от балласта, мы никогда не сможем всплыть.
Здесь мы и останемся. Навсегда, Вайленд.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
Пот ручьями катился по нашим лицам. Температура воздуха повы-
силась примерно до 120° по Фаренгейту, воздух был влажен и неопи-
суемо насыщен углекислотой. Единственным звуком в этом небольшом
металлическом шаре, лежавшем на дне Мексиканского залива в 480
футах от поверхности океана, было наше тяжелое прерывистое дыха-
ние.
- Ты испортил его? - прошептал Вайленд, его глаза были полу-
сумасшедшими от страха. - Мы останемся здесь? Здесь, в этом... -
его голос прервался, он повернул голову и стал озираться с отчая-
нием загнанной в угол крысы, которой предстояло умереть. Да он и
был крысой.
- Отсюда нет выхода, - мрачно заверил я его. - Только через
этот выходной люк. Может, у тебя есть желание попытаться открыть
его? На этой глубине давление примерно пятьдесят тонн. Даже если
тебе удастся открыть люк, тебя раскатает по противоположной стен-
ке в лепешку толщиной не более полдюйма. Не принимай все так
близко к сердцу, Вайленд. Последние несколько минут твоей жизни
будут такой агонией, которой ты себе и представить не можешь. Ты
увидишь, как посинеют твои лицо и руки, потом они станут пунцовы-
ми, перед тем как начнут лопаться сосуды в легких, и вскоре пос-
ле этого...
- Прекрати, прекрати! - закричал Вайленд. - Ради Бога, прек-
рати! Вытащи нас отсюда, Толбот, вытащи нас отсюда! Я дам тебе
все, что ты захочешь: миллион, два, пять! Ты получишь все, Тол-
бот, ты получишь все! - Его губы, все лицо дергалось, как у
маньяка, глаза вылезали из орбит.
- Я устал от тебя, - равнодушно ответил я. - Я не смог бы вы-
тащить тебя отсюда, даже если бы и захотел. Я же сказал именно
тебе, что специально оставил выключатель наверху. Нам осталось
жить минут пятнадцать - двадцать, если можно назвать жизнью аго-
нию, которая ждет нас... Или, скорее, ждет вас. - Я опустил руку,
оторвал от пальто пуговицу и сунул ее в рот. - Не хочу ничего
знать. Много месяцев я готовился к этому. Это не пуговица, Вай-
ленд. Это капсула с цианистым калием. Раскушу ее и умру еще до
того, как пойму, что умираю.
Это доконало его. Брызгая слюной и бормоча что-то бессвязное,
он, непонятно зачем, бросился на меня. Он был слишком невменяем,
чтобы давать себе отчет в своих поступках. Однако я предвидел это
и держал наготове тяжелый разводной ключ. И ударил Вайленда
раньше, чем он смог коснуться меня. Ударил несильно, но этого
оказалось достаточно - он откинулся назад, ударился головой о
стену и тяжело рухнул на пол.
Оставался Ройал. Он полусидел, полулежал на маленьком рас-
кладном стульчике, его самоконтроль почти испарился. Он знал, что
жить ему осталось всего несколько минут, и по его лицу пробегало
столько эмоций, сколько он, видимо, не испытал за всю жизнь. Он
чувствовал, как к нему приближалось то, на что он обрекал свои
многочисленные жертвы, и страх проникал в него все глубже и глуб-
же, достигая самых отдаленных уголков его мозга. Он еще не пани-
ковал, как Вайленд, но его способность размышлять и анализиро-
вать была уже утрачена. Он мог думать только о том, о чем всегда
думал в критических ситуациях - как воспользоваться своим писто-
летом. Он держал его в руке, наставив на меня, но я знал, что это
чисто рефлекторный поступок - у него не было намерения воспользо-
ваться им. Впервые Ройал столкнулся с ситуацией, из которой
нельзя выйти, нажав на спусковой крючок.
- Ты испуган, Ройал. Правда? - мягко сказал я. Даже разговор
уже требовал больших усилий. Нормальная частота дыхания - около
шестнадцати вдохов в минуту - подскочила у меня до пятидесяти, и
требовалось приложить большие усилия, чтобы выдавливать из себя
каждое слово.
Он ничего не ответил, только посмотрел на меня, и все черти
преисподней были в глубине его черных глаз. Второй раз за эти
двое суток, и не из-за влажности и отравленного углекислотой воз-
духа, я почувствовал запах свежевырытой могилы.
- Отвратительный бандюга, - прошептал я. - Ройал - убийца.
Вспоминаешь ли ты обо всех тех людях, которые трепетали да и сей-
час трепещут, когда слышат твое имя? Не хочешь, чтобы они увиде-
ли тебя сейчас? Увидели трепещущим? Не хочешь, Ройал? Дрожишь? Ты
испуган так, как еще никогда в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80