В.Я. Ну, это не совсем так. Во-первых, не из тела, а из головы, Ц и э
то немножко другое. Ему разрубили голову и оттуда вышла Афина. Это, скорее
, связано с функциями Афины. Она богиня мудрости, поэтому она и произошла и
з головы… Знали ли греки, чем люди думают, кстати говоря?
М.С. Это тоже вопрос. Может, «они думают сердцем» или чем-то ещё.
И мне даже кажется, что в качестве этого места что ли, в данном случае появ
ляется ребро. Это тоже восходит к той же самой идее, потому что ребро есть
ближайшее место в человеке, ближайшее к тому месту, откуда вообще появля
ются люди. Это немного перевёрнутое «рождение наоборот»: женщина из мужч
ины. И вот, поняв такую внутреннюю логику этого рассказа, мне кажется, иска
ть вот как это делал… По-моему, это Крамер предложил, не помните? Вот эту шу
мерскую этимологию?
В.Я. Не помню, у меня есть эта книжка. Кто-то из шумерологов.
М.С. Кто-то из шумерологов решил, что здесь шумерская игра слов
лежит в основе.
В.Я. Но, вообще говоря, такие вещи, когда мифы возникают из игры с
лов, хорошо известны.
М.С. Конечно, даже у нас в Библии сплошь и рядом. Но чтобы в Библи
и, которая по отношению к шумерским текстам всё-таки достаточно поздний
текст, возник образ, который не засвидетельствован нигде в аккадской лит
ературе, а восходит к игре слов где-то там в шумерском мифе Ц это очень, мн
е кажется, малоправдоподобно.
В.Я. Вы знаете, это трудно сказать так совершенно определённо.
Дело в том, что по моему глубокому убеждению, все древние ближневосточны
е культуры составляют единую цивилизацию: Месопотамия, Египет и Палести
на, и Финикия Ц всё это составляет единую цивилизацию. Дело в том, что вли
яние такого культурного центра, как Месопотамия, было очень мощным. И есл
и уж «храм» по-еврейски называется шумерским словом, Ц вы это знаете не
хуже меня, Ц то есть оно заимствовано из шумерского языка.
М.С. Заимствованным через посредство аккадского.
В.Я. Через посредство аккадского.
М.С. Причём, главная проблема Ц не в том, что есть культурное пр
еемство. Это не единственный случай шумерского заимствования еврейски
м. А вот то, что было заимствовано как бы напрямую через тысячелетие с лишн
им, минуя последующие аккадские звенья, вот это, мне кажется, самое слабое
звено в той гипотезе, о которой мы говорим, насчёт связи…
В.Я. Дело в том, что мы не знаем промежуточные звенья. Они могли с
уществовать. Могли существовать тексты, не дошедшие до нас. Какие-то толк
ования, комментарии к текстам, которые мы просто не знаем. Это вполне возм
ожная вещь. А то, что мифы возникают из игры слов, грубо говоря, из каламбур
ов, это вещь общеизвестная.
А.Г. Я сейчас произнесу Божьи слова Ц «очень хорошо» Ц адресо
ванные в честь создания человека, с оговорками. Что он должен есть, чем он
должен заниматься, кого он должен называть по имени? И всё было «очень хор
ошо» до тех пор, пока всё не стало очень плохо. Откуда является образ змея?
Дерева познания добра и зла? Откуда эта тяга к преступлению Божьей запов
еди у Евы? Можно ли весь комплекс проблем первородного греха как-то сравн
ить? Есть хоть какие-нибудь предпосылки к этому в шумерской или месопота
мской литературе?
В.Я. Нет. И именно по той причине, что это уже другая религия. Пон
имаете, когда мы обсуждаем все эти вещи, мы забываем одну важную подробно
сть. Вот есть религии ранней древности, в которых понятие греха вообще со
всем другое. Понятие греха в них Ц это ритуальное нарушение, это нарушен
ие табу Ц причём, даже и невольное. Шли вы по улице и наступили на нечисто
е: вы знать про это не знаете, но вы будете наказаны. А вот в этих новых религ
иях поздней древности (они так и называются Ц этическими религиями) на п
ервое место выступает этика. И в них Ц грех есть этический проступок. И во
т эта легенда, по моему мнению, именно по этой причине является поздней. И
нет смысла искать ей аналоги в древней Месопотамии, этого там не может бы
ть.
М.С. То, как вы задали вопрос, откуда в человеке такая тяга к паде
нию, и прочее, это уже предусматривает, что мы смотрим на эту историю во мн
огом глазами последующей её переинтерпретации. Ведь перед нами библейс
кие тексты; они же в отличие от многих других текстов прошли красной нить
ю через целый ряд культур. Причём, в каждой культуре понимались немного п
о-своему. Вот, скажем, та же самая история, вторая и третья главы Бытия, о ко
торых мы говорим: история греха человека в эдемском саду и его изгнание. П
ервый слой Ц то, что ближе всего к нам, понятнее всего, понимание этого те
кста опосредовано христианским мировосприятиям. Это рассказ о падении
человечества в целом. Страшная трагедия, для исцеления которой потом пот
ребовалась ни более ни менее, как смерть сына Божьего. Но это один слой, од
ин пласт. Это понимание данного текста в контексте Библии в целом, Нового
Завета, прежде всего.
Я думаю, что если мы пойдём чуть-чуть дальше в историю, в те времена, когда ф
ормировался библейский канон, там уже очень интересно, что для первых од
иннадцати книг Библии (то есть Пятикнижия плюс первые исторические книг
и) в центре не какие-то совершенно отвлечённые философские вопросы; в цен
тре там очень простой вопрос: народ заключает с Богом договор, что народ в
ыполняет определённые заповеди, прежде всего не почитать других богов. Б
ог даёт этому народу землю обетованную. Вокруг проблемы земли и Бога Ц в
ращается почти что всё. И вот, очень интересно, это имеет отношение к пробл
еме, которую мы сейчас обсуждали, Ц вопрос о датировке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89