И ве
дь есть очень большая литература, которая именно так объясняет эти техно
логии транспозиции ужаса в страх; объясняет, например, функцию волшебных
сказок. Вспомните сказки или песни, которые рассказывают детям. Первая п
есня это колыбельная «придёт серенький волчок и утащит за бочок». Другая
сказка «Колобок», где происходит беспрерывное поедание этого бедного к
олобка. Ещё забавная вещь, что наши литераторы или педагоги такой направ
ленности многие из этих сказок архаических переделывали, чтобы дети не п
угались. Нужно рассказывать так, чтобы ребёнок не пугался. Но тогда сказк
а утрачивает собственную функцию.
П.Т. Но там ведь ещё, так сказать, с языком проблема. Дума же запр
етила, как говорится, непарламентские выражения.
А.Т. Что, слово «смерть» запретила?
П.Т. Нет, но в сказках же не всегда, так сказать, литературным язы
ком всё рассказано.
А.Т. Языком, который единственно действенен и сюжет, который ед
инственно действенный. На самом деле, эти сказки архетипичны, там есть ос
новные типы.
П.Т. Ты имеешь в виду, что страх Ц это какой-то одомашненный ужа
с?
А.Т. Да.
П.Т. Как если бы был поросёнок вместо вепря.
П.Т. Кстати говоря, сказка «Аленький цветочек» используется к
ак терапевтический приём для оказания помощи детям, страдающим онколог
ическими заболеваниями и испытывающими страх перед лечением и перед во
зможной смертью, поскольку они знают из их личного опыта о смерти соседа
по палате или ещё что-то такое. И одной из форм адаптации к смерти служит с
казка «Аленький цветочек».
А.Т. Ну, и любая сказка, любое искусство, любое катарсическое пе
реживание есть приручение ужаса. Я как-то увидел, по-моему в Америке, изда
ние книжки по психоанализу сказки, а на обложке была иллюстрация русской
сказки, по-моему, «Гуси-лебеди», которая вызывает даже у взрослого челов
ека ужас. Там изображено, как на заборе висят черепа, но это на самом деле в
едь имело очень важный терапевтический смысл Ц одомашнивание ужаса, с к
оторым сталкивается человек всё время. Если не будет таких технологий, т
о тогда мы можем прийти к довольно серьёзной патологии разного рода. Поэ
тому, религия, искусство, наука тоже являются способом одомашнивания ужа
са, который испытывает человек. А что происходит, когда человек оказывае
тся перед миром непонятным, непознаваемым? Он хочет его упорядочить, он х
очет найти средство и способы совладания с ним. И за это отвечает наука. В
этом заключалась иллюзия науки в эпоху Просвещения.
П.Т. Сейчас есть такая концепция «общества риска», немецкого с
оциолога Ульриха Бека, который считает, что современное постиндустриал
ьное общество перешло от основного мотива производства Ц производств
а богатства, к производству страха и борьбы со страхом. То есть он говорит
, что страх превращается в своеобразную новую форму товара.
А.Т. В универсальную форму товара.
П.Т. Да, и эта потребность Ц защита от страха, она, в отличие от у
довлетворения голода, бесконечна.
А.Т. Голод тоже бесконечен. Ты поел, ужинать всё равно тебе прид
ётся.
П.Т. Кстати говоря, у него есть хорошее высказывание. Он говори
т: «Современная кухня превращается в токсикологическую лабораторию. Пе
ред тем, как начать готовить, мы начинаем считать наличие холестерина, бе
лков, соли, жиров, и все вместе балансировать.
И, кстати говоря, для него очень характерно как раз то экологическое обст
оятельство поворота от прогрессистского просвещенческого представле
ния о том, что наука есть спаситель и вся задача борьбы с ужасом, с превращ
ением, так сказать, его в одомашненную форму страха, это покорение природ
ы. Он показывает, что экологический поворот формирует обратное чувство,
что наука и есть угроза. Что чем больше человек покоряет природу, тем боль
ше он начинает сам себе угрожать и возникает вот такое двунаправленное п
ереживание страха. С одной стороны, мы, конечно же, боимся природы, откуда
на нас напирает и Ирак, и СПИД, и всё прочее, и хотим её покорить.
А.Т. Мы хотим её превратить в сад, одомашнить.
П.Т. В том-то и дело, что возникает встречное движение, встречны
й страх того, что чем больше мы покоряем, тем больше мы сами себе угрожаем.

А.Т. Здесь такая же двойная игра, как и с религией. Наука же даёт
и средства.
П.Т. Бек говорит, что наука участвует в производстве этих страх
ов в тройной форме: она является источником страха, потому что производи
т технологии, которые что-то разрушают, чему-то угрожают; она является ед
инственным диагностом источников страха, потому что она создаёт прибор
ы, чтобы можно было измерить холестерин, пестициды, нитраты и так далее; и
она является тем, кто создаёт технологию, производящую средства защиты.
То есть наука, как он считает, является новым социальным агентом, который
сам себе создаёт и предмет, и средства, и формы.
А.Г. Тоталитарная секта просто.
П.Т. Важно здесь то, что в классическую эпоху наука могла предп
олагать, что риски, связанные с результатами технологических действий, п
редсказуемы и контролируемы. Теперь же, фактически, мы приходим к ситуац
ии, например, в генной инженерии, что на передних планах развития биотехн
ологии риски практически непредсказуемы.
А.Г. То есть, получается перекос в первую из функций наук, потом
у что они создают технологии, которые нагоняют страх, но при этом не могут
создать инструментарий, который бы мог их оценивать.
П.Т. Ну, на самом деле, всё то, что мы имеем сейчас на переднем кра
е науки, это производство средств, которые предлагают только вероятност
ные решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89