И определяются эти пр
оцессы их массой. Поэтому я в последней своей статье, которую я сейчас сда
л в печать, написал, что масса для живых организмов это мера интенсивност
и обмена. (Как в физике масса есть мера инерции и гравитации, потому что ма
ссу физическую как массу мы никуда не можем деть.) Но масса есть ещё мера о
бмена, то, чего нет у неживой природы. Вот отсюда может проистекать понима
ние разнообразия, и отсюда становятся очень важные вопросы, связанные с
экологией. Вот на этом я пока замолчу.
Д.Г. Александр Фёдорович, как эколог, переводит всё на уровень
сообществ, а я, как систематик, всё-таки переведу на уровень вида. Хотя спо
р этот в какой-то степени беспредметен, потому что то же самое биологичес
кое разнообразие можно в самой, наверное, общей форме определить как раз
нообразие организмов и их сочетаний. Александр Фёдорович больше любит г
оворить про их сочетание, а систематик растений и животных, который рабо
тает с какой-то определённой группой, он всё-таки больше внимания уделяе
т виду. И опять обратимся к классикам, вот тот же Карл Линней писал, что име
нно систематикам ботаническая наука, это относится и к зоологии, обязана
достоверностью и блеском, как он тогда выразился. И, конечно, здесь пробле
ма, наверное, состоит в том, что обычно всю группу, которой занимаешься, ин
огда даже просто за жизнь, за время, отпущенное исследователю, по крайней
мере, за рабочее его время, достаточно сложно познать, а полностью понять
разнообразие какой-то группы можно, исследовав её не в пределах каких-то
политических границ, то есть в пределах государств, что более или менее в
озможно, а в полном объёме, что уже не так легко, для чего необходимы дальн
ие экспедиции, посещение коллекций каких-то очень важных для познания э
той группы…
А.Г. Вы сейчас говорите всё-таки о простейших, как я понимаю?
Д.Г. Нет, нет, почему?
А.Г. Когда мы говорим о млекопитающих, возраст жизни многих из
которых сопоставим с возрастом экспериментатора, тут ещё сложнее, потом
у что тогда уж точно жизни не хватит, чтобы отследить хотя бы три поколени
я обезьян.
Д.Г. Нет, речь идёт немножко не о том. Речь идёт о том, чтобы, допус
тим, даже для того, чтобы разобраться в какой-то систематической группе, ж
елательно бы посетить все 5 континентов, особенно для таких групп, которы
е там распространены. Желательно бы все виды, которыми интересуешься, ув
идеть в природе, вот в тех самых экосистемах, о которых говорил Александр
Фёдорович.
А.Г. Последний русский, который это сделал, был, по-моему, Никола
й Вавилов.
Д.Г. Ну, почему? Удаётся и сейчас. Сейчас мы продолжаем экспедиц
ии и в тропических странах. Я могу сказать, что совсем недавнее открытие н
аших ботаников Ц новый род голосеменных Ц найдены в Северном Вьетнаме
нашей экспедицией совместной с вьетнамцами. Между прочим, растение, кото
рое активно уничтожается местным населением из-за хорошей древесины.
А.Г. Как назвали вы его?
Д.Г. Золотой кипарис вьетнамский, ксантаципирус ветнаменза; а
нгличане так назвали, специалисты. Кстати, назвал-то специалист по данно
й группе, который работает в Королевском ботаническом саду… О чём здесь
идёт речь? Что один из уровней познания биоразнообразия Ц это всё-таки в
идовой уровень, и желательно это всё разнообразие рано или поздно каким-
то образом познать. А познание заключается, в общем-то, в научной публикац
ии, в публикации специальных монографий, публикации статей, которые посв
ящены какой-то определённой группе животных и растений и которые иногда
связаны не только, я бы сказал, с чисто научными методами познания. Потому
что у нас часто встречается такое, что вот он хорошо разбирается, наприме
р, в злаках, или он разбирается в листоедах. То есть специалист по данной г
руппе иногда оперирует не столько с какими-то научными терминами, сколь
ко с образом того организма, с которым работает. И вот это одновременно и н
аучный профессионализм, и какой-то, может, даже элемент искусства в нашей
работе.
А.Г. Ну уж романтики Ц это точно. Скажите, пожалуйста, количест
во видов на Земле всё-таки ограничено, это конечное число?
А.А. Ну, конечно, на данный момент времени. Потому что завтра при
дёт систематик, который откроет новый вид, и всё будет продолжаться.
А.Г. Нет, количество не тех видов, которые уже описаны и которые
мы знаем, а вообще количество видов, конечное число видов на данный момен
т времени.
А.А. Ну, понимаете, всё конечно в этом мире.
А.Г. Понятно. То есть мы не знаем, скажем, 20 процентов видов, или, с
кажем, 30 процентов видов ещё не описаны, но они будут описаны, верно ведь?
Д.Г. Ну, может быть, и не будут…
А.А. Будем надеяться, что будут описаны. Это вообще всё не так пр
осто, потому что, хотя Дмитрий Викторович и сказал, что у меня уклон в экол
огию, я специально ушёл в экологию. Да, на самом деле я не систематик, я не мо
гу сказать, что систематик, но за моими плечами стоит зоологический инст
итут, как за его плечами ботанический институт стоит, где сидят системат
ики растений; у них Ц растения, у нас Ц животные, есть специалисты по отд
ельным группам. Итак, ставится вопрос. Вот сидят какие-то люди, занимаются
какими-то жучками, паучками, развлекаются для себя, какими-то безделушеч
ками занимаются. Любопытно, мол, но это их личное развлечение. Ну, во-первы
х, всякое познание есть развлечение того человека, который хочет познать
, это само собой. Но даже не в этом дело. Дело в том, что, если мы не будем знать
этих животных, если мы не будем знать, как одно отличается от другого, мы н
е сможем их отличить и не сможем вам рассказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89