Рядом со мной Фейкс из Отерхорда произнес первые слова с тех пор, как
корабль в шуме и великолепии своем начал посадку.
-- Я рад, что дожил -- и увидел это, -- сказал он. Так сказал тогда и
Эстравен, глядя на Ледник, на Смерть; так сказал бы он и сейчас, в этот
вечер. Чтобы отвлечься от горестных мыслей, приводящих меня в отчаяние, я
пошел по снегу прямо к кораблю. Он уже покрылся морозным инеем, так как
внутри заработали кондиционеры. Я не успел дойти: высоко над землей
распахнулась дверца, выдвинулась лестница, изящной дугой опустившись на лед.
Первой из корабля вышла Ланг Гео Гью, разумеется, совсем не изменившаяся,
точно такая же, какой я видел ее в последний раз -- три года этой моей
жизни назад и всего-то пару недель ее собственной жизни. Она посмотрела
на меня, на Фейкса, на остальных сопровождавших меня людей и остановилась на
нижней ступеньке лестницы.
Потом торжественно сказала по-кархайдски:
-- Я пришла как друг.
Для нее поначалу все мы казались одинаково чужими. Я позволил Фейксу
первым поздороваться с ней.
Он указал на меня, и она подошла, пожала мою правую руку, как это
принято у моих соотечественников, и заглянула мне в лицо.
-- Ох, Дженли, -- сказала она. -- Я тебя и не узнала!
Странно было после столь долгого перерыва слышать женский голос. Все
остальные члены экипажа тоже вышли из корабля -- согласно моему совету:
любое, даже малейшее недоверие унизило бы кархайдцев, ущемило бы их
шифгретор. Так что все вышли наружу и весьма мило приветствовали
сопровождавших меня людей. Но почему-то все они казались мне странными --
все эти мужчины и женщины, -- несмотря на то что я хорошо их знал. И
голоса их звучали странно: одни слишком низкие, другие слишком высокие... Они
казались похожими на стадо крупных загадочных животных двух различных типов;
на больших обезьян с умными глазами; и все они одновременно были в кеммере(
Они пожимали мне руку, касались меня, обнимали(
Мне наконец удалось совладать с собой и быстро сообщить Гео Гью и
Тульеру то, что им было абсолютно необходимо узнать немедленно относительно
сложившейся ситуации. На это хватило нашего обратного пути в Эренранг.
Однако, когда мы добрались до Дворца, мне пришлось оставить их и немедленно
отправиться к себе.
Вошел врач из Сассинотха. Его спокойный голос, его лицо -- молодое,
серьезное лицо не мужчины и не женщины, а просто человека!-- принесли
мне облегчение; его лицо было мне знакомо, оно было таким, как надо... Однако,
заставив меня немедленно лечь в постель и сделав мне инъекцию слабенького
транквилизатора, он заявил:
-- Я уже видел ваших приятелей, Посланников. Замечательное и
удивительное событие: со звезд прилетают люди! И мне самому довелось быть
этому свидетелем!
И в голосе его звучало то удовлетворение, то мужество, которые особенно
свойственны кархайдцам и вызывают мое наибольшее восхищение. Я хоть и не мог
разделить с ним его восторга, но отрицать, что все это действительно
замечательно, было бы полным враньем, и я сказал хоть и не искренне, зато
абсолютную правду:
-- Да, это действительно замечательно! И для них тоже -- прилететь в
новый мир, к новому человечеству!
В конце весны, в последние дни месяца Тува, когда кончалось снеготаяние
и автодороги снова становились доступными, я взял в своем маленьком
посольстве в Эренранге отпуск и отправился на восток. Люди мои теперь были
разосланы по всей планете. Поскольку нам было официально разрешено
пользоваться своим воздушным транспортом (аэромобилями), то Гео Гью и еще
трое взяли один из аэромобилей и улетели далеко -- в Ситх и на Архипелаг,
государства на островах, которые я как-то совсем упустил из виду. Остальные
были в Оргорейне, а еще двое, правда с неохотой, отправились в Перунтер, где
весенние паводки не начинаются раньше месяца Тува, а зимние морозы
прекращаются как минимум на неделю позже, чем везде. Тульер и Кеста
прекрасно справлялись с делами в Эренранге. Неожиданностей ничто не
предвещало, а особо срочных дел и не было. В конце концов, даже если бы и
случилось что-то, то пришлось бы справляться своими силами: корабль с
ближайшей из новых соседок-союзниц Гетен смог бы добраться до нее самое
быстрое за семнадцать лет межгалактического времени. Это действительно был
маргинальный мир, мир на самом краю Вселенной. За ним по направлению к южной
части созвездия Орион не было обнаружено ни единой галактики, где жили бы
люди. И долог путь с планеты Зима до планет Экумены, колыбели человеческой
расы: пятьдесят лет до Хайна и целая человеческая жизнь до моей родной
Земли. Спешить некуда.
Через Каргав я перебрался на этот раз по нижним перевалам, по одной из
дорог, которая серпантином вилась вверх от побережья Южного моря. Я заехал в
ту самую первую деревню на этой планете, куда рыбаки привели меня, когда я
приземлился на Острове Хорден три года назад; обитатели Очага принимали меня
сейчас точно так же, как и тогда: не выказывая ни малейшего удивления. Я
провел неделю в большом портовом городе Татере в устье реки Энч, а потом в
первые дни лета пешком двинулся в княжество Керм.
Я шел на юго-восток, в глубь суровой скалистой местности, где крутые
утесы перемежались зелеными холмами, где текли полноводные реки и дома
стояли уединенно, вдали друг от друга, и наконец добрался до Ледяного озера.
Если смотреть с его берега на юг, то в холмах виден странный свет, который я
узнал сразу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111