Я пообещал негусу хран
ить молчание о его желании вооружиться, таким образом, для всех остальны
х владелец пулеметов Ц Монфрейд, и я буду категорически отрицать то, о че
м поставил вас в известность, если кому-то захочется предать это дело огл
аске. Оставляю за вами право выбрать между поведением, выгодным для нас с
политической точки зрения, и удовольствием приговорить меня к штрафу.
Разумеется губернатор выбрал второе.
Я позаботился о том, чтобы не впутывать в это дело Мэрилла, и заявил, что, не
зная о содержимом ящиков, он поступил как добросовестный человек. Несмот
ря на это, его приговорили к уплате штрафа в размере двадцати пяти тысяч ф
ранков как подписавшего декларацию, поскольку таможенная администраци
я Ц и это известно всем Ц не принимает в расчет добросовестность своих
сотрудников. Я немедленно возместил понесенные им убытки и уплатил все п
обочные расходы, воздержавшись от законного упрека в его адрес, которого
он заслуживал, проявив такую странную забывчивость в отношении телегра
ммы. И мы остались хорошими друзьями.
Надо ли говорить, что негус так и не возместил моих расходов, как, впрочем,
не оплатил восьмидесяти пулеметов, за которые я авансом выложил сумму из
своего кармана. Он даже вполне простодушно написал губернатору письмо (
хотя никто никаких объяснений от него не требовал), где заявил, что пулеме
ты предназначались не для него… Этот неуместный поступок лишь с еще боль
шей очевидностью подтвердил тот факт, что адресатом груза был именно он.
Но губернатор и не думал отказываться от своих планов личной мести.
С тех пор прошло три месяца, и сегодня Мэрилл извлек эту историю на свет Бо
жий, чтобы доказать, что между нами не существует никаких дружеских отно
шений. Он требовал от меня возмещения морального ущерба, причиненного ем
у фактом присуждения штрафа в размере двадцати пяти тысяч франков, котор
ый, однако, не принадлежит к разряду уголовных наказаний и не может запят
нать биографию человека; но дело было в том, что представился удобный слу
чай откреститься от меня, подав свой осуждающий голос, голос честного че
ловека, президента торговой палаты и кандидата на получение ордена Поче
тного легиона, клеймящего позором махинации авантюриста.
Получив в тюрьме гербовую бумагу от этого «друга», в искренность которог
о хотелось верить, несмотря на то, что меня и раньше мучили тайные подозре
ния, я долго не мог оправиться от удара. Мне было тяжело расстаться вот так
вдруг со всеми своими иллюзиями, которые я пытался сохранить, великодуш
но принимая в расчет обстоятельства. Не все люди обладают душой Дон Кихо
та, говорил я себе, и Мэрилл в еще меньшей степени, чем кто-либо другой. Мог
ли он объявить войну общественному мнению? Он исходил из своего положени
я и кроме всего прочего рисковал поставить под угрозу получение ордена П
очетного легиона, заветную мечту своей жизни.
Я успокаивал себя мыслью, что, возможно, в глубине души Мэрилл страдает от
того, что был вынужден отвергнуть старую дружбу, но рана все равно кровот
очила, и я по-прежнему находился в подавленном состоянии. Тогда я поручил
Репичи заняться моими делами и обеспечить транзит товаров, отправляемы
х мной адресату или получаемых с моих предприятий в Дыре-Дауа. Через восе
мь дней пришло следующее письмо: «Сударь, потрудитесь найти другого аген
та; к моему величайшему сожалению, я не могу заняться вашими делами».
Все меня избегали, опасаясь повредить своей репутации…
Прокурор Оливье (сей чиновник объединял в одном лице функции следовател
я и прокурора!), которому помогала вся шайка Ломбарди, распустил слух о том
, что я связан с международной преступной организацией и что мой арест Ц
прелюдия к оглушительному скандалу.
Эти утверждения, высказываемые за аперитивом и понемногу обраставшие в
се новыми подробностями в меру воображения каждого из собеседников, в ко
нце концов могли заставить людей поверить в реальность самого нелепого
полицейского романа.

V

Для того чтобы было понятно продолжение этого невероятного дела, я вынуж
ден сделать небольшое отступление и рассказать о персонажах, которым пр
едстоит выйти на сцену. Читатель должен познакомиться с их характером, о
кружением и жизненными обстоятельствами.
В то время как я путешествовал по морю, о чем только что рассказал, моя жен
а Армгарт и дети проводили часть года, обычно это было лето, в Дыре-Дауа, не
большом эфиопском городке, расположенном у подножия плато Харэра, в трех
стах километрах от Джибути.
Напомню, что я владел там электростанцией и мукомольней, которые уступил
мне Репичи на известных условиях.
Благодаря высоте 1200 метров над уровнем моря, Дыре-Дауа отличается умерен
ным климатом, который давал возможность передохнуть в перерывах между п
утешествиями от обокской духоты.
Небольшой одноэтажный домик, утопающий в зелени сада, позволял уединить
ся, как в оазисе тишины, среди прерывистых вздохов моторов, шума мельницы
и криков нагади, выгружающих мешки с зерном. Несколько персидских ковров
, хорошая библиотека и пианино создавали атмосферу, соответствующую наш
им настроениям.
После продолжавшейся один год учебы Марсель Корн занимался теперь меха
никой.
Моя жена его не любила и со свойственной ей резкой прямотой давала ему эт
о почувствовать. Юноша Корн, робкий на вид, слащавый и вкрадчивый, таил в с
ебе завистливую и мстительную душу. За его ложной скромностью скрывалис
ь тщеславие и самонадеянность, присущие людям недалеким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66