ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ни доводы разума, ни красноречие, ни даже величайшие истины не в силах надолго удержать от взрыва страсти, возбужденные живыми впечатлениями окружающего мира.
II
ПРАВО НАКАЗАНИЯ
Всякое наказание, не вытекающее из абсолютной необходимости, является, как говорит великий Монтескье, тираническим. Это положение может быть выражено более общим образом: всякое проявление власти человека над человеком, не вытекающее из абсолютной не
обходимости, является тираническим. Таким образом, вот на чем основывается право суверена карать за преступления: на необходимости защищать хранилище общего блага от посягательств отдельных лиц. И чем более священна и неприкосновенна безопасность, че
м больше свободы сохраняет суверен за подданными, тем справедливее наказание. Заглянем в сердце человеческое, - в нем мы найдем те начала, на которых зиждется истинное право суверена наказывать за преступления, так как моральная политика только тогда
может принести длительную пользу, если она будет основана на неизменных чувствах человека. Всякий закон, уклоняющийся от этого начала, всегда натолкнется на противодействие, которое в конце концов и одержит над ним верх. Так, самая малая, но постоян
но действующая в каком-либо теле сила преодолевает наибольшее движение, извне сообщенное этому телу.
Ни один человек не пожертвовал частью своей свободы единственно ради общего блага,- подобные химеры существуют только в романах. Напротив, всякий из нас желал бы, если бы это только было возможно, чтобы договоры связывали других, но не нас; всякий ви
дит в себе центр земных отношений.
Размножение рода человеческого, незначительное само по себе, но слишком превышающее те средства, которыми скудная
и невозделываемая природа могла удовлетворить возраставшие потребности, объединила первых дикарей. В целях противодействия первым объединениям, по необходимости, образовались
и другие, и таким образом в состоянии войны стали находиться уже не отдельные лица, а нации.
Следовательно, только одна необходимость заставила людей уступить часть своей собственной свободы; отсюда очевидно, что всякий желал отдать в общее хранилище возможно меньшую долю ее,- ровно столько, сколько требовалось, чтобы обязать других оказыват
ь ему защиту. Совокупность этих самых малых частиц свободы образует право наказания. Все, что сверх этого,- злоупотребление, а не правосудие, факт, но не право. Заметьте, что слово право не противоположно слову сила, первое является скорее видоизмене
нием второго, а именно видоизменением наиболее полезным большинству. Под справедливостью я понимаю не что иное, как связь, необходимую для объединения частных интересов, без которой восстановилось бы прежнее внеобщественное состояние. Всякое наказани
е, не вызываемое необходимостью сохранить эту связь, несправедливо по своей природе. Не нужно связывать, далее, со словом справедливость идею о чем-то вещественном - вроде физической силы или какого-то существа. Справедливость - это просто понятие, н
о имеющее бесконечное влияние на счастье всех людей. Я не говорю здесь о той справедливости, которая исходит от бога и относится непосредственно
к наказаниям и наградам в будущей жизни.
III
ВЫВОДЫ
Первым выводом из указанных начал является положение, что только законы могут устанавливать наказания за преступления
и что власть их издания может принадлежать только законодателю, как представителю всего общества, объединенного общественным договором. Никакой судья (являющийся только частью общества) не может, не нарушая справедливости, устанавливать наказания для
других членов общества. Несправедливо и наказание, выходящее за пределы закона, так как оно явилось бы другим наказанием, не установленным законом. Поэтому ни под каким предлогом
и ни по каким соображениям общественного блага судья не может повысить наказание, установленное законом за преступления.
Второй вывод. Если каждый член общества связан с ним, то равным образом и общество связано с каждым из своих членов посредством договора, по самой своей природе налагающего обязательство на обе стороны. Наличие этого обязательства, связывающего одина
ково и дворец и хижину, и самого знатного и самого убогого, доказывает, что в интересах всех соблюдать договоры, полезные для большинства. Нарушение хотя бы одного из них повело бы к утверждению анархии. Как представитель всего общества суверен может
издавать только общие законы, обязывающие всех, но не может сам судить, нарушил ли кто общественный договор или нет, так как
в таком случае нация разделилась бы на две части. Одна, представленная сувереном, стала бы утверждать, что договор нарушен, а другая - обвиняемый - отрицала бы это. Поэтому необходимо, чтобы кто-либо третий рассудил их, необходим судья, приговоры кот
орого не подлежали бы обжалованию и заключались бы в простом утверждении или отрицании отдельных фактов.
Третий вывод. Пусть будет доказано, что жестокость наказаний не противоречит непосредственно общему благу и не мешает предупреждению преступлений, но что она только бесполезна.
И в таком случае эта жестокость была бы не только далека от плодотворных добродетелей, порождаемых просвещенным разумом, предпочитающим властвовать над свободными людьми, а не над стадом рабов, самая запуганность которых постоянно сочетается с жесток
остью,- но была бы далека и от справедливости
и от природы самого общественного договора.
IV
ТОЛКОВАНИЕ ЗАКОНОВ
Четвертый вывод. Власть толковать уголовные законы не может принадлежать судьям по одному тому, что они не законодатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446
II
ПРАВО НАКАЗАНИЯ
Всякое наказание, не вытекающее из абсолютной необходимости, является, как говорит великий Монтескье, тираническим. Это положение может быть выражено более общим образом: всякое проявление власти человека над человеком, не вытекающее из абсолютной не
обходимости, является тираническим. Таким образом, вот на чем основывается право суверена карать за преступления: на необходимости защищать хранилище общего блага от посягательств отдельных лиц. И чем более священна и неприкосновенна безопасность, че
м больше свободы сохраняет суверен за подданными, тем справедливее наказание. Заглянем в сердце человеческое, - в нем мы найдем те начала, на которых зиждется истинное право суверена наказывать за преступления, так как моральная политика только тогда
может принести длительную пользу, если она будет основана на неизменных чувствах человека. Всякий закон, уклоняющийся от этого начала, всегда натолкнется на противодействие, которое в конце концов и одержит над ним верх. Так, самая малая, но постоян
но действующая в каком-либо теле сила преодолевает наибольшее движение, извне сообщенное этому телу.
Ни один человек не пожертвовал частью своей свободы единственно ради общего блага,- подобные химеры существуют только в романах. Напротив, всякий из нас желал бы, если бы это только было возможно, чтобы договоры связывали других, но не нас; всякий ви
дит в себе центр земных отношений.
Размножение рода человеческого, незначительное само по себе, но слишком превышающее те средства, которыми скудная
и невозделываемая природа могла удовлетворить возраставшие потребности, объединила первых дикарей. В целях противодействия первым объединениям, по необходимости, образовались
и другие, и таким образом в состоянии войны стали находиться уже не отдельные лица, а нации.
Следовательно, только одна необходимость заставила людей уступить часть своей собственной свободы; отсюда очевидно, что всякий желал отдать в общее хранилище возможно меньшую долю ее,- ровно столько, сколько требовалось, чтобы обязать других оказыват
ь ему защиту. Совокупность этих самых малых частиц свободы образует право наказания. Все, что сверх этого,- злоупотребление, а не правосудие, факт, но не право. Заметьте, что слово право не противоположно слову сила, первое является скорее видоизмене
нием второго, а именно видоизменением наиболее полезным большинству. Под справедливостью я понимаю не что иное, как связь, необходимую для объединения частных интересов, без которой восстановилось бы прежнее внеобщественное состояние. Всякое наказани
е, не вызываемое необходимостью сохранить эту связь, несправедливо по своей природе. Не нужно связывать, далее, со словом справедливость идею о чем-то вещественном - вроде физической силы или какого-то существа. Справедливость - это просто понятие, н
о имеющее бесконечное влияние на счастье всех людей. Я не говорю здесь о той справедливости, которая исходит от бога и относится непосредственно
к наказаниям и наградам в будущей жизни.
III
ВЫВОДЫ
Первым выводом из указанных начал является положение, что только законы могут устанавливать наказания за преступления
и что власть их издания может принадлежать только законодателю, как представителю всего общества, объединенного общественным договором. Никакой судья (являющийся только частью общества) не может, не нарушая справедливости, устанавливать наказания для
других членов общества. Несправедливо и наказание, выходящее за пределы закона, так как оно явилось бы другим наказанием, не установленным законом. Поэтому ни под каким предлогом
и ни по каким соображениям общественного блага судья не может повысить наказание, установленное законом за преступления.
Второй вывод. Если каждый член общества связан с ним, то равным образом и общество связано с каждым из своих членов посредством договора, по самой своей природе налагающего обязательство на обе стороны. Наличие этого обязательства, связывающего одина
ково и дворец и хижину, и самого знатного и самого убогого, доказывает, что в интересах всех соблюдать договоры, полезные для большинства. Нарушение хотя бы одного из них повело бы к утверждению анархии. Как представитель всего общества суверен может
издавать только общие законы, обязывающие всех, но не может сам судить, нарушил ли кто общественный договор или нет, так как
в таком случае нация разделилась бы на две части. Одна, представленная сувереном, стала бы утверждать, что договор нарушен, а другая - обвиняемый - отрицала бы это. Поэтому необходимо, чтобы кто-либо третий рассудил их, необходим судья, приговоры кот
орого не подлежали бы обжалованию и заключались бы в простом утверждении или отрицании отдельных фактов.
Третий вывод. Пусть будет доказано, что жестокость наказаний не противоречит непосредственно общему благу и не мешает предупреждению преступлений, но что она только бесполезна.
И в таком случае эта жестокость была бы не только далека от плодотворных добродетелей, порождаемых просвещенным разумом, предпочитающим властвовать над свободными людьми, а не над стадом рабов, самая запуганность которых постоянно сочетается с жесток
остью,- но была бы далека и от справедливости
и от природы самого общественного договора.
IV
ТОЛКОВАНИЕ ЗАКОНОВ
Четвертый вывод. Власть толковать уголовные законы не может принадлежать судьям по одному тому, что они не законодатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446