Мне не хотелось вмешиваться, однако меня смущала мысль, спр
авляется ли Тристан. Мистер Даусон был угрюмым молчальником, но у него на
шлись бы слова, чтобы поставить на место молодого человека, если бы что-ни
будь не заладилось.
С другой стороны, опасения мои могли быть и излишними: с тех пор как Триста
н получил диплом, он просто блистал. Фермерам он нравился и тогда, когда вр
емя от времени появлялся у них еще студентом, но теперь, когда он начал рег
улярные объезды, лестные отзывы так и сыпались отовсюду.
«Этот паренек уж работает, так работает, вот что я вам скажу! Не жалеет сил
». Или: «В жизни не видывал, чтобы человек до того уж всю душу в работу вклад
ывал, как, значит, он». А один фермер отвел меня в сторону и зашептал: «Кряхт
ит-то он кряхтит, но уж и старается! Ей-богу, скорее помрет, чем отступится!
»
Эта последняя хвала заставила меня призадуматься. Двужильность в добро
детели Тристана никогда не входила, и некоторые детали, касавшиеся его с
амоотверженной стойкости ставили меня в тупик, пока мне не припомнились
кое-какие эпизоды его студенческих дней. Острый ум подсказывал ему, как н
а собственный лад использовать любую ситуацию, и то, каким образом он тог
да вел себя в мелких кризисах ветеринарной практики, внушило мне мысль, ч
то он выработал для себя определенную систему.
Впервые я увидел ее в действии, когда он стоял возле коровы, наблюдая, как
я сдаиваю молоко из соска. Без малейшего предупреждения корова повернул
ась и припечатала жестким раздвоенным копытом его ступню. Коровы устраи
вают эти штучки часто, а боль такая, что в глазах темнеет: до появления рез
иновых сапог со стальными носками мне постоянно приходилось смазывать
йодом пальцы на ноге, с которых кожа была содрана аккуратными полосками.
Когда корова удостаивала меня подобным вниманием, я обычно прыгал на одн
ой ноге и ругался под одобрительный смех фермера и его работников. Трист
ан однако повел себя иначе.
Он охнул, прижал склоненное чело к тазу коровы, затем приоткрыл рот и испу
стил глухой стон. Мы с работником пораженно на него уставились, а он заков
ылял по булыжнику, волоча за собой покалеченную ногу. У дальней стены он б
ессильно прижался лицам к камням, все еще страдальчески постанывая.
Перепугавшись, я кинулся к нему. Разможжены кости! Мысленно я прикидывал,
как побыстрее отвезти его в больницу. Но ему незамедлительно стало лучше
; а когда мы десять минут спустя вышли из коровника, он шагал бодро, не прип
адая ни на левую, ни на правую ногу. И я кое-что вспомнил: над ним никто не см
еялся, все ему сочувствовали и жалели его.
То же происходило и на других фермах. Его несколько раз слегка брыкнули, о
н оказался зажатым между двумя коровами и претерпел еще многие неприятн
ости, неотъемлемые от нашей профессии, и каждый раз он устраивал такой же
спектакль. И с каким успехом! Фермеры, все до единого, проникались к нему г
лубочайшим сочувствием, и более того: это создавало ему репутацию! Но я бы
л только доволен. Произвести благоприятное впечатление на йоркширског
о фермера не так-то просто, и, если метод Тристана приносил хорошие плоды,
протестовать я не собирался.
Но теперь, глядя на коровник, я невольно улыбнулся. Как-то трудно было пре
дставить себе сострадание на хмуром лице мистера Даусона, Мне пришлось к
ое-что претерпеть у него на ферме, но всякий раз он недвусмысленно показы
вал, что ему в высшей степени это безразлично.
Подчиняясь внезапному порыву, я подъехал к воротам и вошел в коровник. Тр
истан, голый по пояс, только что намылил руку и начал вводить ее в могучую
рыжую корову, а фермер, не выпуская изо рта трубку, держал хвост. Мой молод
ой коллега приветственно мне улыбнулся, но мистер Даусон ограничился не
терпеливым кивком.
Ц Что у тебя тут, Трис?
Ц Обе ноги согнуты, Ц ответил он. Ц И до них добираться и добираться. Ты
только погляди, какой у нее длинный таз!
Я прекрасно его понял. Такая неправильность в положении плода особых тру
дностей не обещала, но только не у длинных коров. Я прислонился к стене. Ра
з уж я тут, посмотрю, как он справится.
Он напрягся и ввел руку, как мог глубже, но тут бока коровы вздулись в мощн
ой схватке. При любых обстоятельствах удовольствие это маленькое: рука б
еспомощно защемляется между теленком и тазовыми костями, а тебе остаетс
я только зубами скрипеть.
Тристан однако скрипом не удовлетворился.
Ц О-о! Ай! 0-о-х! Ц простонал он, а так как корова не расслабилась, перешел н
а всхлипывающие вздохи. Когда же давление спало, он несколько секунд не д
вигался, поникнув головой, словно пережитое истощило все его силы.
Фермер поднес трубку к губам, затянулся и продолжал смотреть на Тристана
безразличным взглядом. За все годы нашего знакомства я ни разу не видел, ч
тобы эти суровые глаза и рубленое лицо отразили хоть какое-нибудь чувст
во. Мне даже казалось: рухни я перед ним мертвым, он и бровью не поведет.
Мой коллега продолжал свои усилия, корова, проникшись духом этой игры, вс
ячески ему противилась. Некоторые животные стоят спокойно и покорно тер
пят любое копание в их внутренностях, но эта была не из таких. На каждое дв
ижение руки внутри себя она отвечала мощной потугой. Со мной это случало
сь сотни раз, и я почти физически ощущал, как сдавливается кисть, как немею
т пальцы.
Тристан выражал свое отношение к происходящему серией душенадрывающих
звуков. Репертуар его оказался на диво богатым, и он пробегал целую гамму
от долгих протяжных стонов до резких взвизгиваний и почти рыданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111