Последнее было потрясение
м всех основ Ц до самого последнего времени я вообще не видел, чтобы Трис
тан хотя бы раз подержал в руке учебник. Природа наградила его мозгом, дел
авшим зубрежку излишней, но в этом году ему предстояли заключительные эк
замены, и даже он вынужден был начать к ним готовиться. Конечно, он очень с
коро получит диплом Ц и мне вдруг стало грустно, что его вольный дух окаж
ется в оковах будничной ветеринарной практики. Прозаический конец тако
й ослепительной главы!
Солнце внезапно скрылось за вислоухой головой. Сэм вспрыгнул мне на груд
ь и вопросительно посмотрел на меня. Он не одобрял ленивой неги, но я знал,
что через минуту-другую, если я не пошевельнусь, он философски свернется
у меня на ребрах и поспит, пока я не решу отправиться дальше. Но на сей раз в
ответ на его безмолвную мольбу я приподнялся и сел. Он победоносно запры
гал вокруг меня, и мы направились к машине, чтобы заглянуть на ферму мисте
ра Дейкра и установить результаты туберкулинизации его стада.
Ц Подвинься-ка, Билл! Ц прикрикнул мистер Дейкр некоторое время спустя
, крутя хвост своему быку.
В те дни чуть ни каждый фермер держал быка, и все они носили кличку Билли и
ли Билл. Этого, решил я, произвели в Билла за могучую стать. Он отличался по
кладистым нравом и послушно сдвинул свою огромную тушу чуть в сторону, т
ак что между ним и деревянной перегородкой, к которой он был прикован цеп
ью, открылся узкий проход. Теперь я мог добраться до его шеи. Мне ведь надо
было только измерить складку там, где я раньше ввел ему туберкулин. Кутим
етр я раскрыл почти до предела Ц такой толстой была кожа на мощной шее.
Ц Тридцать! Ц крикнул я фермеру.
Он, посмеиваясь, записал эту цифру в журнал туберкулиновых проб.
Ц Ну, шкура, так уж шкура!
Ц О да! Ц сказал я, начиная протискиваться к выходу. Ц Так ведь он не сов
сем замухрышка.
Насколько не замухрышка, я оценил в ту же секунду, потому что бык внезапно
шагнул вбок и прижал меня к перегородке. Коровы проделывают такие штуки
постоянно, и я высвобождался, упираясь спиной в то, что за ней было, и оттал
кивая их ладонями. Но ведь то были коровы!
Охая, я изо всех сил давил в складки жира, покрывавшие крутой серебристый
бок, но с тем же успехом я мог бы попробовать сдвинуть дом.
Фермер бросил журнал и опять ухватил хвост, но на этот раз бык не шелохнул
ся. Нет, в его поведении не было ни малейшей злобы Ц просто ему захотелось
привалиться к стенке, и, думаю, он даже не заметил крохотного человечка, о
тчаянно извивавшегося под его ребрами.
Но хотел он того или нет, исход мог быть только один: я превращусь в лепешк
у. Выпучив глаза, постанывая, задыхаясь, я нажимал, нажимал… но не продвига
лся ни на дюйм. И в тот миг, когда я решил, что хуже уже быть не может, Билл при
нялся чесаться о перегородку. Так вот почему он к ней вздумал прижиматьс
я! Поскрести место, которое зудит!
Меня же это ввергло в окончательную панику. Мне казалось, что все мои внут
ренности перетираются в кашу. Я задергался из последних сил, но бык усили
л нажим.
Мне даже думать не хочется, чем бы это кончилось, если бы доски за моей спи
ной давно не подгнили, но, когда я уже терял сознание, раздался громкий тре
ск, и я вывалился в соседнее стойло. Я лежал на обломках, глотая воздух, и бе
спомощно смотрел на мистера Дейкра в ожидании, пока мои легкие снова зар
аботают.
Фермер, оправившись от первого испуга, энергично потирал верхнюю губу, в
ежливо борясь с хохотом, но его маленькая дочка, наблюдавшая за всеми соб
ытиями с наваленного в углу сена, не унаследовала его деликатности. Вост
орженно визжа, она тыкала в меня пальцем.
Ц Ой, папка! Ты погляди на него! Папка, ты видел? Какой смешной! Ц Она буква
льно билась в конвульсиях. Ей было не больше пяти, но, не сомневаюсь, это зр
елище она запомнила на всю жизнь.
Наконец я поднялся с пола и сумел, спасая свое достоинство, представить с
лучившееся пустяком. Отъехав, однако, от фермы мистера Дейкра на милю, я ос
тановил машину и ощупал себя с ног до головы. Все ребра дружно ныли, словно
меня переехал небольшой дорожный каток, а на левой ягодице, несомненно, з
рел синяк Ц там, где я приземлился на кутиметр, но в остальном я, видимо, ос
тался цел и невредим. Стряхнув с брюк щепки и труху, я влез в машину и загля
нул в список предстоящих визитов.
Я прочел следующий адрес, и по моему лицу разлилась блаженная улыбка: «Ми
ссис Томпкин. Джейсмин-террас 14. Подрезать клюв волнистому попугайчику».

Да здравствует бесконечное разнообразие ветеринарной практики! После
этого бычищи мне настоятельно требовалось что-то маленькое, слабенькое
, безобидное Ц ну, словом, волнистый попугайчик.
Дом номер четырнадцать стоял в строю скверных кирпичных домишек, которы
е после первой мировой войны так любили возводить подрядчики. Я вооружил
ся щипчиками и вылез на узкий тротуар. Выходившею прямо на него дверь мне
открыла симпатичная рыжая женщина.
Ц Я миссис Доддс, соседка, Ц объяснила она. Ц Приглядываю за старушкой.
Ей ведь восемьдесят с лишком, а живет она одна. Сейчас вот за пенсией ей хо
дила.
Я вошел в тесную заставленную мебелью комнатенку.
Ц Ну вот, миссис Томпкин, Ц сказала миссис Доддс сидящей в углу старушк
е и положила на каминную полку пенсионную книжку и деньги. Ц Вот ваша пен
сия. А это мистер Хэрриот. Он сейчас посмотрит Питера.
Миссис Томпкин кивнула и заулыбалась.
Ц Вот уж спасибо! А то бедняжка ничего не ест, Ц с таким-то клювом! Я за нег
о так боюсь! У меня ведь кроме него никого на свете нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111