Ц Ну, послушайте, Зигфрид, у вас ничего не выйдет!
Ц А вот посмотрим, Ц сказал он. Ц Я этого сукина сына поставлю на место!

Утром на третий день я машинально готовил все для кастрации: прокипятил
эмаскулятор, положил его на поднос к скальпелю, вате, артериальным зажим
ам, пузырьку с йодом, шовному материалу, противостолбнячной вакцине и шп
рицам. Последние пять минут Зигфрид нетерпеливо меня поторапливал.
Ц Какого черта вы возитесь, Джеймс? Не забудьте взять дополнительную бу
тылку хлороформа. И захватите веревки на случай, Ц если он не ляжет… Джей
мс, куда вы засунули запасные скальпели?
На поднос падал солнечный луч, пробиваясь сквозь плеть глицинии, завесив
шей окно, напоминая мне, что сейчас май и что нигде майское утро не разлива
ет такое золотое волшебство, как в длинном саду Скелдейл-Хауса, чьи высок
ие кирпичные стены с осыпающейся штукатуркой и старинной каменной обли
цовкой принимали солнечный свет в теплые объятия и проливали его на непо
дстриженные газоны, на заросли люпина и колокольчиков, на бело-розовые о
блака зацветших яблонь и груш и даже на грачей, раскричавшихся в верхушк
ах низов.
Зигфрид, перекинув через плечо намордник для хлороформирования, в после
дний раз проверил, все ли я положил на поднос, и мы отправились. Минут чере
з двадцать мы уже проехали ворота старинного поместья и по заросшей мхом
подъездной аллее, кружившей среди сосен и берез, добрались до дома, котор
ый смотрел из деревьев на простиравшийся перед ним простор холмов и вере
сковых пустошей.
Лучшего места для операции и придумать было нельзя: окруженный высокой с
теной выгон с густой сочной травой. Великолепного гнедого двухлетку туд
а привели два весьма своеобразных персонажа Ц хотя других подручных у м
истера Барнетта и быть не могло, решил я про себя. Смуглый кривоногий дети
на, переговариваясь со своим товарищем, то и дело дергал головой и подмиг
ивал, словно они обсуждали что-то не совсем благовидное. У его собеседник
а морковно-рыжие стриженные ежиком волосы почти сливались по цвету с во
спаленной золотушной физиономией Ц казалось, только коснись кожи, и она
начнет шелушиться мерзкими хлопьями. В самой глубине красных тяжелых ск
ладок шмыгали крохотные глазки.
Они угрюмо уставились на нас, и смуглый со смаком сплюнул почти нам под но
ги.
Ц Утро очень приятное, Ц сказал я.
Рыжий только смерил меня взглядом, но Мигалка многозначительно кивнул и
закрыл глаза, словно я отпустил двусмысленный намек, пришедшийся ему по
вкусу.
На заднем плане маячила грузная сгорбленная фигура мистера Барнетта Ц
изо рта свисала сигарета, на синем лоснящемся костюме играли солнечные з
айчики.
Я не мог не сравнить гнусную внешность этой троицы с красотой и врожденн
ым благородством коня. Гнедой встряхнул головой и устремил безмятежный
взгляд на выгон. В больших прекрасных глазах светился ум, благородные ли
нии морды и шеи гармонировали с грацией и мощью всего его облика. У меня в
голове замелькали разные соображения о высших и низших животных.
Зигфрид обошел коня, поглаживая его, разговаривая с ним, а на его лице был
написан фанатический восторг.
Ц Великолепное животное, мистер Барнетт, Ц сказал он.
Ц Ну так не испортите его, и весь разговор. Я за эту животину хорошие день
ги отвалил, Ц буркнул тот.
Зигфрид посмотрел на него задумчивым взглядом и повернулся ко мне.
Ц Ну, что же, начнем. Положим его вон там, где трава повыше. У вас все готово,
Джеймс?
У меня все было готово, но я предпочел бы, чтобы Зигфрид поменьше вмешивал
ся. В подобных случаях я был только анестезиологом, а хирургом он. Отличны
м хирургом, работавшим быстро и блестяще. Меня это вполне устраивало: пус
ть он делает свое дело, а я буду делать свое. Но вот тут-то и была зарыта соб
ака Ц он все время вторгался на мою территорию, и это меня раздражало.
Крупных животных анестезируют с двоякой целью Ц не только чтобы избави
ть их от страданий, но и чтобы обездвижитъ их.
Естественно, такие потенциально опасные пациенты не позволят что-нибуд
ь с собой сделать, если не принять необходимых мер заранее.
В этом и заключалась моя задача. Из моих рук пациент должен был выйти спящ
им, готовым для ножа, и мне частенько казалось, что самая трудная часть опе
рации заключалась именно в этом. Пока животное не засыпало окончательно
, я все время оставался в напряжении, чему немало способствовал Зигфрид. О
н стоял у меня над душой, говорил под руку, что хлороформа я перелил Ц или
не долил, Ц и просто не мог дождаться, когда анестезия сработает. Он то и д
ело твердил: «Но он же не ляжет, Джеймс!» И сразу же: «А вам не кажется, что сл
едовало бы прихватить ремнем переднюю ногу?»
Даже и сейчас тридцать лет спустя, когда я пользуюсь такими внутривенным
и средствами, как тиопентон, он своей манеры не оставил. Нетерпеливо прит
оптывает, пока я наполняю шприц, и тычет длинным указательным пальцем че
рез мое плечо в яремный желобок. «На вашем месте, Джеймс, я уколол бы вот сю
да!»
В то утро я нерешительно помедлил Ц мой партнер рядом, бутылка с хлорофо
рмом у меня в кармане, намордник болтается в моей руке. Как было бы чудесно
, подумал я, чтобы вот сейчас в виде исключения он не вмешивался! В конце ко
нцов я проработал с ним почти три года, так неужели я не сумею тактично ему
намекнуть?
Я откашлялся.
Ц Зигфрид, я вот подумал… Может быть, вы где-нибудь посидите минуту-друг
ую, пока я его усыплю?
Ц Что-что?
Ц По-моему, имело бы смысл, чтобы вы предоставили это мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111