Мне предлагают продавать даже «Ак-шам». Но я уже связан с Джевдет-беем. Лучше умереть, чем нарушить свое слово. Если я начну продавать другие известные газеты, Джевдет-бей будет недоволен, и, уж конечно, это не понравится администратору. Нельзя.
— А новые газеты?
— Новые газеты я продаю.
Эбузер-ага сказал это таким двусмысленным тоном, что нетрудно было догадаться: тут что-то нечисто.
Позже Кямиль-бей убедился в том, что Эбузер-ага жулик. Опасаясь, что новая газета принесет ущерб старым, он не продавал ее, а держал под прилавком или в сыром простенке за ним. А потом, сговорившись с грузчиком типографии, он продавал украденные газеты клейщикам пакетов. Положение новых литературных и научных журналов было еще хуже. Чтобы обмануть их хозяев, часть экземпляров посылалась в табачные лавки разных районов, остальные оставались в киоске, и, когда прогоревший журнал закрывался, он их скупал по дешевке и перепродавал клейщикам пакетов. Эбузер-ага сделал еще одно важное «открытие» в области распространения печати.
Однажды, когда у него было хорошее настроение, он признался Кямиль-бею:
— Смотрю, еще одна новая газета появилась и дела наши полетели под откос. Подзываю двух верзил из своих ребят. Рассказал им о своем плане. Рано утром мы на лодке перевозим почту на тот берег. Мои ребята сели в лодку и в открытом море у мыса Сарайбурну встретились с лодкой, которая везла пачки новой газеты. Подняв пистолеты, они закричали: «Стой! Ни с места!» Ведь это было далеко в море. Так и прождали до полудня, пока не ушел поезд, а встречавший их в Кадыкёе человек не смог вовремя получить газету.
— А если бы они пожаловались?
— На кого? Где свидетели? Кто подтвердит? Ведь все произошло в открытом море! В этих местах распоряжается только «капитан-паша».
— Смотрите, не устройте и нам таких шуток...
— Как вам не стыдно! Разве можно обижать бедную женщину... Мы не такие уж бессердечные. У меня тоже есть сердце. На Бабыали, когда даже мужчины не могли удержаться, Недиме-ханым выстояла как львица, даже несмотря на то, что арестовали хозяина. Сколько лет я здесь живу,—да что я, — и те, кто живет здесь давным-давно, никогда не видели ничего подобного. Пусть она будет моей матерью, сестрой, я отдам за нее жизнь!
Эбузер-ага делал вид, что говорит искренне, но такое благородство настолько не соответствовало его характеру и привычкам, что он был очень доволен, когда узнал, что в деле примет участие Кямиль-бей. Решив, что теперь, освободившись от угрызений совести, он в дальнейшем может не стараться для «Карадаи», Эбузер-ага почувствовал облегчение.
Но случилось иначе. Кямиль-бей был высокий, богатырского сложения. Обращаясь к Эбузеру-ага, он приветливо улыбался и уважительно называл его «эфенди». А руки у Кямиль-бея были сильнее и больше рук Джуа-Чаву-ша, самого могучего грузчика Стамбула. Эбузер-ага, долгие годы зарабатывавший деньги тяжелым физическим трудом, хорошо знал, что такое сила, и невольно проникся симпатией и уважением к новому клиенту.
Прошел месяц с тех пор, как они познакомились, и Кямиль-бей как-то зашел к Эбузеру-ага произвести расчет. После его ухода подручный, гадко улыбаясь, сказал: «Не-диме-ханым быстро нашла замену своему мужу. Что скажешь, ага?» И тут возмущенный Эбузер-ага так треснул по лицу худосочного подручного, что чуть было не отправил его на тот свет.
После этого случая каждый раз, когда приходил Кямиль-бей, Эбузер-ага, должно быть, назло своему подручному, никогда не отпускал его без кофе. Они садились друг против друга, закуривали, и начиналась длинная беседа, в которой оба никогда не открывали своих мыслей до конца.
— Ты должен усилить в своих статьях нападки,—советовал Кямиль-бею Эбузер-ага. — Ох, нападки...
— На кого нападать, Эбузер-эфенди?
— Ты слушай, что я говорю, дорогой. Надо нападать как следует. Нападки помогают продавать газету...
— Хорошо, но на кого нападать?
— Не знаю... Нападай...—Он понизил голос. — Эх, чего только мы не повидали, имея дело с газетами... Иногда в статьях нападали даже на падишахов. О аллах! На падишахов... Газета должна писать все, что вздумается. Тогда к нам со всех концов посыплются телеграммы с заказами: «Высылай на сто номеров больше». На следующей неделе— на двести больше! И не останется ни одного непроданного номера.
— А если нас арестуют?
— Не бойся! Я видывал всякие виды. Сейчас не так строго, как раньше. Ты знай себе нападай.
— Что ж, попробуем напасть на англичан.
— Ну уж это ты перехватил! На этой неделе нападай на Мустафу Кемаля, а на следующей — на великого визиря. Эх, умей я писать, какую бы газету я закатил! Разорил бы вас всех.
— Ну, предположим, случись по-твоему. Как бы ты назвал свою газету?
— Название выдумать — дело простое. Тут в свое время выходила газетка под названием «Осел». Ребята с восторгом кричали прохожим «Осел! Осел!», и не успевали они добежать до Галатского моста, как газета была распродана... Свою газету я бы назвал «Ишак».
— Неплохо... Закрыли «Осла», вышел «Ишак», закроют «Ишака», можно выпустить «Мула». Ну, а если и «Мула» закроют, то есть еще верблюд.
Каждый раз в конце недели, рассчитываясь с Эбузером-ага, Кямиль-бей получал, таким образом, у бывшего грузчика ценные для газетчика советы и узнавал поразительные вещи.
Нельзя было не удивляться приходившим в редакцию письмам. Почти все они начинались словами: «Я каждую неделю с большим нетерпением жду выхода вашей уважаемой газеты. Я с удовольствием читаю все, что в ней напечатано». Затем автор изливал свое горе и заканчивал просьбой напечатать его жалобу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106