Вечером, когда он уже собирался уходить, бесшумно открылась дверь. Недиме-ханым, просияв, тихонько вскрикнула: «Ниязи-агабей!» — и встала навстречу вошедшему.
Это был слегка сутулый человек с висками, тронутыми сединой. Подойдя к Недиме-ханым, он с уважением пожал ей руку.
— Прошу, прошу! Садитесь, прошу вас! — говорила она.
— Где вы были? Вы заставляете нас беспокоиться...— И заметив, что Ниязи смотрит на Кямиль-бея, сказала:
— Разрешите представить вам нашего нового товарища— Кямиль-бей. Друг Ихсана... Они учились в одном лицее...
Обращаясь к Кямиль-бею, она улыбнулась и с гордостью добавила:
— А это мой старший брат Ниязи!
Кямиль-бей и Ниязи обменялись крепким рукопожатием и внимательно посмотрели друг на друга. С первого же взгляда они стали друзьями. Недиме-ханым интересовалась здоровьем Ниязи, спрашивала, нет ли известий от жены, почему он не был на прошлой неделе.
— Я вынуждена была обмануть Ихсана, чтобы он не расстраивался, и сказала ему, что мы вчера виделись.
— Очень сожалею... Я был занят.
— А что же нам делать? Ведь мы так беспокоимся! Ниязи сидел, положив руки на колени, и смотрел на
Недиме с уважением, похожим на поклонение.
В тот вечер Кямиль-бей впервые в жизни позавидовал мужчине. На следующее утро он притворно равнодушным тоном спросил у Недиме, где и когда она познакомилась с Ниязи-эфенди. Недиме отложила ручку и рассказала:
— До ареста Ихсана я с Ниязи редко встречалась и очень мало его знала. Ихсана увезли ночью. Я осталась одна в доме и чувствовала себя страшно одинокой, мне хотелось умереть. Я так страдала, что мне не мог бы помочь даже мой отец, будь он еще жив. Никогда не забуду этого. Было тепло, но я накинула на плечи случайно попавшийся плащ, крепко прижала руки к груди и в отчаянии металась по комнате, словно от нестерпимой зубной боли. Мне нужен был Ихсан. Кто-нибудь... Кто-нибудь, кто не плакал бы со мной, на кого я могла бы опереться, чтобы обрести мужество. В дверь постучали. Я чуть не умерла от страха. Кто мог прийти теперь в мой дом, кроме беды и несчастья? Стук повторился. «Наверное, Ихсан пришел!» — подумала я. Мое сердце бешено забилось от радости. Я побежала открывать, налетела на стул, ударилась о дверь. Спустилась с лестницы так быстро, словно боялась, что, если опоздаю, произойдет какое-то несчастье. У парадной двери совсем задохнулась. Плащ сполз с плеч, зуб на зуб не попадал. Хотела крикнуть «Ихсан!», но не могла произнести ни звука. Наконец с трудом спросила: «Кто
там?» — «Откройте пожалуйста!»—послышался за дверью чужой, незнакомый голос. Ихсан не пришел. Разочарование после огромной радости — вот что страшнее всего. Я взяла себя в руки, даже обрадовалась. Подумала: «Это полиция, пришли за мной». «Кто вы?» — спросила я, затаив дыхание. «Я—Ниязи... Из Измира... Откройте, пожалуйста». Я открыла, и он вошел. В первое мгновение мне подумалось, что появление этого человека совсем некстати. Взглянув на меня, он сразу понял мое состояние и, закрывая дверь, сказал:
— Хорошо, что я пришел, сестра!
— Вы видели Ихсана?
— Видел. Точнее, получил от него весточку. Чувствует себя хорошо. Спокоен. Просит вас не волноваться.
— Где он?
— В участке «Бекирага». Я закрыла лицо руками.
— Его пытают?
— Нет. Заверяю вас честью, что даже волоска его не коснутся, не посмеют. Приняты все меры. Поднимемся наверх. Меня прислали товарищи из организации. Если понадобится, мы сожжем весь Стамбул и освободим вашего мужа.
В этот момент грубый голос, к которому давно привыкли в Стамбуле, закричал: «Пожар!» Так кричат только наши сторожа. В темноте ночи этот крик возбуждает и пугает. Он полон несчастья. Но уверяю вас, что ни один голос в мире, даже если бы сам Ихсан сказал: «Я пришел», не успокоил бы меня так, как этот крик сторожа. Душивший меня, дурманящий туман развеялся, легкие наполнились свежим воздухом. Я ожила. Ниязи-агабей поднялся наверх. Он рассказал мне, что Ихсану носят обед из столовой, сигарет у него вдоволь. Он был арестован по требованию англичан.
— Они испугались нашей газеты и настояли на его аресте. Но министерство юстиции с этим не согласно. Он только временно задержан по приказу главного командования. Беспокоиться не о чем. Поводом к аресту послужило исчезновение каких-то важных документов. Подозревают, что они переправлены в Анкару через Ихсан-бея.
— Были ли такие документы?
— Да, были. Товарищи послали меня узнать, передали ли их Ихсан-бею. Я принес вам весточку от Ихсана и приказ организации... Если документы здесь, отдайте их мне. Возможно, завтра-послезавтра у вас снова будет обыск.
— Никаких документов здесь нет, — ответила я и была в этом вполне уверена. Тогда он спросил, что я думаю по поводу газеты. Я ответила, что буду сама продолжать издание «Карадаи». Это как-то само собой у меня вырвалось. На самом деле мы даже в шутку не говорили об этом с Ихсаном.
Если бы кто-нибудь раньше сказал мне, что я буду издавать газету в Бабыали, я испугалась бы одной мысли об этом. Но, попадая в безвыходное положение, человек часто, стиснув зубы, делает то, о чем в другое время боится даже подумать. Ниязи-агабей был удивлен.
— Это верно? — спросил он. — Поздравляю вас, сестра. Только справитесь ли вы? Не будет ли это слишком утомительно для вас?
Я ответила, что уверена в том, что справлюсь. Должно быть, такую смелость придало мне присутствие Ниязи, ведь я много слышала от Ихсана об его героической жизни. Вспомнив тогда об этом, я ощутила в себе прилив новых сил и приняла твердое решение.
Крик сторожа и стук его палки о камни постепенно приближались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106