Белым-белым, только тени
таились в углах. И стены были белыми.
Тела я совершенно не чувствовала, лишь каким-то образом знала, что подо мн
ой очень жесткое ложе.
В голове было гулко и пусто. Ни головы, ни тела… Странно, куда же все делось,
ведь не могу же я ничем чувствовать ложе под собой?
В следующий раз, не знаю когда, я открыла глаза и увидела темную тень на бе
лой стене.
Скосив глаза, я увидела сидящего около моей постели человека с военной в
ыправкой, но в монашеском одеянии. Он молча и внимательно глядел на меня, и
его серые глаза, казалось, все знали и все прощали, отпускали все грехи, но
не собирались их забывать.
Смотреть на него было интереснее, чем на белые стены. Черные тяжелые воло
сы, высокий лоб, нос с горбинкой. Удивительно большие для мужчины глаза. Их
серый цвет наверняка может отливать клинковой сталью, а может быть похо
ж на мягкое серое предрассветное небо. Клинышек бородки удлиняет и без т
ого узкое лицо, но подкрученные на мушкетерский манер усы немного смягча
ют эту узость. Ему бы шляпу с пышным пером и кипящий кружевами воротник… К
акой дамский баловень бы получился… Но и сутана на нем сидит довольно из
ящно.
Ц Вы очнулись, сударыня? Ц мягко сказал человек. Ц Так и должно было быт
ь. Попейте.
Он взял со стола чашу.
Я хотела протянуть к нему руки и вдруг поняла, что ничего не протягиваетс
я. У меня нет рук.
Человек заметил ужас в моих глазах и одним успокаивающим движением руки
прогнал его прочь.
Ц Не бойтесь, руки у Вас есть и скоро будут в полном порядке. Пейте, я подер
жу сам.
Он поднес чашу к моим губам, и я напилась.
Ц Ваше имя, сударыня?
Ц А… Анна…
Боже, какой сиплый, страшный, старческий голос…
Ц Замечательно, Анна. Вот Вы уже в состоянии говорить.
Да, слова с трудом, но произносились. Но теперь я не стала ждать, когда меня
приласкают, а потом повесят во второй раз, и сразу спросила:
Ц Милостивый государь, Вы видели мое клеймо?
Ц Сударыня, Ц опять очень мягко сказал человек. Ц Вы в обители милосер
дия, где страждущим не задают никаких вопросов. Не волнуйтесь.
Ц Сударь, я не волнуюсь. Я хочу, чтобы Вы знали правду. Не от меня. Сами.
Сиплым голосом я все-таки выговорила очень важные для меня слова.
Незнакомец цепко оглядел меня, глаза его не перестали быть умиротворяющ
ими, но елей из них исчез. Зато появился огонек интереса. Речь его стала бо
лее сухой и деловой, без успокаивающих интонаций.
Ц Если я правильно понял Вас, сударыня, Вы хотите, чтобы я узнал все о Вас?
Все, что связано с клеймом?
Ц Да.
Ц Почему Вы не хотите рассказать сами?
Ц Зачем? Всем все равно.
Ц Хорошо, я сделаю все, что в моих силах. Кто Вы?
Ц Графиня де Ла Фер.
Ц Дерево Ц дело рук Вашего мужа?
Ц Да.
Ц Вы обвенчаны?
Ц Три месяца назад в Берри. Поднимите церковные записи.
Человек записывал мои слова.
Ц У Вас есть родственники, которые могли бы Вас забрать после выздоровл
ения?
Ц Брат Робер, священник, брат Жерар, палач. Больше никого.
Ц Этого пока достаточно. Я проведу расследование. Отдыхайте, Анна.
Человек встал, открыл маленькую полукруглую дверь, углубленную в толсту
ю стену, и вышел. Я осталась наедине с белыми стенами. «Не верьте мне, Ц с т
оской думала я, пока не заснула. Ц Проверьте все, поднимите все бумажки, н
айдите свидетелей. Узнайте правду. Ничего, кроме правды».
Сколько времени отсутствовал незнакомец в рясе, не знаю. Времени не было.
Появлялась женщина в монашеском одеянии, кормила и перепеленывала меня,
смазывала маслом пролежни и туго перебинтовывала свежей полотняной ле
нтой мою голову. Руки по-прежнему не шевелились, тело было безучастно даж
е к боли.
Я пыталась считать ее появления, но скоро сбилась, потому что голова разу
чилась считать до пяти.
«Три прибавить два, три прибавить два…» Ц повторяла как-то я все утро, по
ка солнечные лучи двигались по белой стене от угла до двери. «Три прибави
ть два…» Ц это превращалось в заклинание, я могла повторять это до беско
нечности, но сложить никак не могла. «Три прибавить два…»
Потом человек появился опять. Он встал у дверей, посмотрел на меня и сказа
л:
Ц Расследование завершено, сударыня. Я знаю, что Вы невиновны. Не бойтесь
. Остальное я поведаю Вам потом, сейчас Вы еще слишком слабы. Ц И исчез, зак
рыв дверь.
Я почувствовала горячие слезы, сбегающие из уголков глаз по вискам к уша
м. Очень глупо и смешно плакать, лежа навзничь.

Прошло время, и мне разрешили полусидеть, опираясь на груду подушек в изг
оловье. Я попросила зеркало.
Дородная монашка с добрым, но глупым лицом вдруг спросила:
Ц Деточка, ты была красивая?
Я медленно опустила голову. А какая я была?
Ц Да, красивая.
Ц Тогда не надо.
Ц Дайте, сестра!
Пожав плечами, монашка принесла круглое зеркальце и поднесла его к моему
лицу, с интересом наблюдая за мной. В зеркале была не я.
Не было волос, полотняная лента туго охватывала мою лысую олову, лоб и под
бородок. Нос заострился, щеки ввалились. Глаза смотрели из темных синюшн
ых провалов диким кошачьим взглядом. Белые губы были покрыты тонкими поп
еречными морщинками.
Ну что же, это тоже я. И все-таки живая. Могло быть и хуже.
Благодарю тебя, Господи…
Я растянула губы, заставляя их улыбнуться. Лицо в зеркале оскалилось пря
мо по-волчьи, страшно оголились покрытые желтым налетом зубы. Я сомкнула
губы и улыбнулась еще раз. Я вспомню, как улыбаются, я обязательно вспомню!

Раз за разом я заставляла вернуться ко мне мою улыбку. Монашка не протест
овала, она стояла столбом с зеркалом в руках и, видимо, не могла прийти в се
бя от изумления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97