Итак, читаю снова: «Приказ отвести в… поименованную Шарлот
ту Баксон, заклейменную судом Французского королевства, но освобожденн
ую после наказания; она будет жить в этом месте, никогда не удаляясь от нег
о больше, чем на три мили. В случае попытки к бегству она подвергнется смер
тной казни. Ей будет положено пять шиллингов в день на квартиру и пропита
ние».
Приказ был хорош, только к нему дорогой брат забыл приложить совершенно
необходимое дополнение: ошейник и собачью цепь.
Разумеется, совершенно бесполезно спрашивать, документами какого фран
цузского суда, он руководствовался, вставляя в свою писанину пассаж «зак
лейменную судом Французского королевства…».
Ц Этот приказ относится не ко мне, Ц холодно сказала я. Ц Там проставле
но не мое имя.
Ц Имя! Да разве оно у Вас есть? Ц Винтер налил себе третью порцию.
Ц Я ношу фамилию Вашего брата, Ц с удовольствием сообщила я ему.
Ц Вы ошибаетесь, Ц возразил Винтер. Ц Мой брат был Вашим вторым мужем, а
Ваш первый муж жив еще. Назовите мне его имя, и поставлю его вместо имени Ш
арлотты Баксон… Не хотите? Нет?.. Вы молчите? Хорошо, Вы будете внесены в аре
стантский список под именем Шарлотты Баксон.
Неожиданно пришедшая в голову мысль оледенила мое тело. А не собирается
ли он прямо сейчас привести приказ в исполнение. Он уже оформлен по всем п
равилам?
Подписи и печати на приказе не было…
Значит, пока он имеет не большую силу, чем столовая салфетка.
Ц Да, да… Ц меланхолично заметил Винтер, доканчивая бутылку. Ц Да, Вы ищ
ете подпись, и Вы говорите себе: еще не все потеряно, раз этот приказ не под
писан; мне его показывают, только чтобы испугать меня. Вы ошибаетесь: завт
ра этот приказ будет послан лорду Бекингэму, послезавтра он будет возвра
щен, подписанный им собственноручно и скрепленный его печатью, а спустя
еще двадцать четыре часа, ручаюсь Вам, он будет приведен в исполнение.
Винтер потряс бутылкой над бокалом, но не сумел больше выдавить из нее ни
капли.
Ц Прощайте, сударыня. Вот все, что я имел Вам сообщить.
Ц А я отвечу Вам, милостивый государь, что это злоупотребление властью и
это изгнание под вымышленным именем Ц подлость!
Ц Вы предпочитаете быть повешенной под Вашим настоящим именем, миледи?
Ведь Вам известно, что английские законы неумолимы в преступлениях прот
ив брака. Объяснимся же откровенно: хотя мое имя, или, вернее, имя моего бра
та, оказывается замешанным в эту позорную историю, я пойду на публичный с
кандал, чтобы быть вполне уверенным, что раз и навсегда избавился от Вас.

Публичный скандал и меня бы устроил. Уж я бы утянула за собой много громки
х имен, а, скорее всего, все эти умные люди быстро вразумили бы дорогого бр
ата, чтобы он вместе со своим именем сидел тихонько и не лез в дела, в котор
ых совершенно ничего не понимает.
Дорогой брат приложил к правому глазу пустую бутылку, как подзорную труб
у, и посмотрел на меня.
Ц А, я вижу, что Вы предпочитаете дальнее странствие! Отлично, сударыня,
Ц вино уже оказало свое обычное действие, и дорогой брат подобрел. Ц Ста
ринная поговорка утверждает, что путешествия просвещают юношество. Чес
тное слово, в конце концов Вы правы! Жизнь Ц вещь хорошая. Вот потому-то я и
забочусь о том, чтобы Вы ее у меня не отняли. Значит, остается договоритьс
я относительно пяти шиллингов. Я могу показаться несколько скуповатым, н
е так ли? Объясняется это моей заботой о том, чтобы Вы не подкупили Ваших с
тражей. Впрочем, чтобы обольстить их, при Вас еще останутся все Ваши преле
сти. Воспользуйтесь ими, если неудача с Фельтоном не отбила у Вас охоты к т
акого рода попыткам.
Размякший деверь попытался чмокнуть меня в щечку.
Ц А теперь Ц до свидания, сударыня. Завтра я приду объявить Вам об отъез
де моего гонца.
Он с неохотой покинул нагретое кресло, расшаркался передо мною и вышел.
Значит, он ничего не знает о трещине в обороне Фельтона. Великолепно. Еще ч
етыре дня в запасе, еще четыре.
Только бы он не послал именно Фельтона с приказом к Бекингэму. Но не долже
н Ц дорогому брату доставляет безумную радость наблюдать холодность п
уританского лейтенанта по отношению к прекрасной пленнице.
Отсутствие Винтёра придало мне куда больше аппетита, чем его присутстви
е, поэтому я продолжила ужин и съела все. Вода завершила трапезу. На другом
конце столика вызывающе стояли бокал и пустая бутылка из-под испанског
о.
Пришло время опять читать молитвы и петь пуританские гимны.
Два человека дышали за дверью, не вмешиваясь и не стараясь меня останови
ть.
Один из них был часовым.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
УРОКИ РУКОДЕЛИЯ

Утро четвертого дня я посвятила тому, что разорвала все имеющиеся у меня
носовые платки, кроме двух, в узенькие полоски. Полоски превратила в жгут
ы, а жгуты связала между собой, так что получилась душераздирающая верев
ка. К сожалению, выглядела она лучше, чем была на самом деле.
Потом я долго стояла у двери, вслушиваясь в шаги в коридоре, и, когда услыш
ала, что идет Фельтон, забралась на кресло с веревкой в руках и принялась з
адумчиво изучать потолок.
Когда заскрипела дверь, я спрыгнула с кресла и, виновато улыбаясь, спрята
ла веревку за спину.
Фельтон был весь воплощенная официальность. Только глаза у него были кра
сными и воспаленными, как у человека, который ночью не спал.
Я кинула веревку на кресло и села сверху. Пара узлов остались на виду.
Ц Что это такое, сударыня? Ц холодно спросил Фельтон.
Ц Это? Ц рассеянно сказала я. Ц Ничего… Скука Ц смертный враг заключе
нных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97