наука невозможна без него в такой же
мере, как и без постулата однозначной связи основания со следствием. Почему
логика не усмотрела этого до сих пор и пыталась удовольствоваться только
одним из этих постулатов, рассмотрение этой интересной проблемы мы
предоставим психологии и истории наук.
Из постулата однозначной связи следствия с основанием вытекают, кроме
сказанного выше, еще и другие многочисленные выводы для логики, но мы не
будем заниматься ими здесь. Укажем лишь на два из них. Главный контингент
вероятных умозаключений составляют умозаключения от части следствия к более
полному основанию наряду с умозаключениями от части основания к (более)
полному следствию. В основе гипотез лежат умозаключения от части следствия к
(более) полному основанию, и в этом смысле гипотеза есть знание вероятное;
однако в каждой гипотезе можно выделить вполне достоверные элементы,
поскольку от части следствия можно с достоверностью умозаключить к части
основания; по мере развития гипотезы путем открытия новых следствий
количество достоверно известных элементов основания все возрастает, и таким
путем можно надеяться превратить со временем гипотезу в теорию.
В заключение нужно сделать некоторые оговорки в пользу традиционной
логики. Даже и соглашаясь с нами, можно отстаивать традиционное учение
следующим образом. Можно различать, как это обыкновенно и делается, реальное
основание и основание познания и утверждать, что логика относит свои правила
не к реальным основаниям, а к основаниям познания. Можно утверждать, что
логике совершенно все равно, относятся ли друг к другу A и B как действие к
причине или как причина к действию; традиционная логика своими правилами
только хочет сказать, что из суждений; "если есть A, то есть и B", "B есть"
нельзя сделать достоверного вывода о наличности A; но она не отрицает, что
рядом с суждением "если есть A, то есть и B" иногда может быть доказано и
обратное суждение "если есть B, то есть и A", а в таком случае, присоединяя
сюда суждение "B есть", мы получим вывод "A есть"; отрицать возможность
таких случаев логика не может уже потому, что в математике они на каждом
шагу встречаются, напр., если принять в расчет такие суждения: "все
равнобедренные треугольники имеют углы, равные при основании" и "все
треугольники, имеющие углы, равные при основании, суть равнобедренные".
Мы вполне согласны с этой аргументациею в защиту традиционной логики. Мы
вовсе не воображаем, будто мы открыли группу таких умозаключений, которые
совершенно не замечены или даже отрицаются логикою, несмотря на свое
огромное значение для науки и постоянное применение в ней. Умозаключения,
указываемые нами, признаются и традиционною логикою, но они истолковываются
с помощью иной теории, чем это делаем мы. Следовательно, наша задача состоит
прежде всего в том, чтобы внести поправку в теорию, а от этого, если
поправка верна, должны получиться некоторые, хотя довольно скромные,
результаты и для осмысленности самого умозаключения. Поправка эта необходима
потому, что основание познания, с точки зрения строго имманентной теории
знания, есть реальное основание своего следствия и, значит, связано
однозначно с полным своим следствием в обоих направлениях, т.е. в
направлении от основания к следствию и от следствия к основанию. Мало того,
наша поправка полезна даже и для теорий знания, резко отличающих понятие
основания познания от понятия реального основания. В самом деле, вследствие
естественной склонности отожествлять связь основания и следствия в познании
с реальною связью основания и следствия и даже прямо с одним из видов ее,
именно со связью причины и действия, под влиянием традиционного учения о
невозможности умозаключать от следствия к основанию, неизбежно возникает
убеждение в том, что эта невозможность есть результат неоднозначности связи
реального следствия и основания, связи действия и причины, а отсюда
возникают всевозможные неясности и недоразумения. Мало того, в самой логике
в большинстве случаев это учение излагается обыкновенно так двусмысленно,
что нельзя определить точно, идет ли речь о реальной связи или о связи
познания. Иногда же, как306, напр., в логике Милля, который устанавливает
принцип "множественности причин" и пользуется им для теории умозаключений,
этой двусмысленности нет, и тогда ясно видно, что мы имеем дело с явным
заблуждением.
Нам могут заметить, что ввиду устанавливаемой нами полной равноценности
основания и следствия в процессах знания нам не следовало бы пользоваться в
теории знания этими терминами, и это совершенно верно. Различие между этими
членами необходимой связи есть, но оно имеет значение не для теории знания,
а для онтологии. Собственно, если бы мы решились отступить от традиции, мы
должны были бы говорить в теории знания не о связи основания и следствия, а
о связи членов функциональной зависимости, и рассматривать правила
умозаключения для тех случаев, когда член функциональной зависимости дан или
отрицается во всей полноте, и для тех случаев, когда он дан или отрицается
отчасти. Точно так же и в учении о суждениях нам не следовало бы называть
субъект основанием, а предикат следствием, так как с точки зрения теории
знания различие между субъектом и предикатом состоит лишь в том; что субъект
в истинном суждении есть всегда полный член функциональной зависимости, а
предикатом может служить также и неполный член ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134