а чем она состоит, об
этом будет сказано позже.
Второй вопрос, подлежащий решению, таков: если объект знания находится в
процессе знания, то возможны два учения о составе этого процесса: во-первых,
можно утверждать, что объект знания не только входит в процесс знания, но и
составляет все содержание его; во-вторых, можно утверждать, что знание
складывается всегда из объекта знания вместе с каким-то добавочным
процессом; иными словами, согласно второму учению, знание всегда есть нечто
более сложное, чем его объект. Стоит только попытаться реализовать мысленно
первое из этих утверждений, чтобы тотчас же убедиться в его
несостоятельности. Если бы оно было правильным, то это значило бы, что свет,
шум, гнев, боль сами по себе уже суть знание о свете, шуме, гневе, боли. Но
это невозможно уже потому, что знание есть процесс, имеющий отношение к
объекту, и этого отношения не существовало бы, если бы объект знания был
тожествен с самим знанием о нем; отношение возможно только или в том случае,
если объект знания находится вне процесса знания, или в том случае, если он
находится внутри процесса знания, но составляет часть его. Первый случай,
как установлено уже в первом положении, невозможен; следовательно, остается
лишь второй.
Само собою разумеется, иногда объектом знания становится само знание, но
это вовсе не противоречит сказанному выше: также и знание о знании не
складывается только из своего объекта, а представляет собою процесс более
сложный. Когда является знание о том, что цепь суждений "все, что удлиняет
маятник, замедляет ход его и т.д.", есть дедуктивное умозаключение по первой
фигуре силлогизма, то это знание состоит из своего объекта, именно из
приведенной выше цепи суждений, и еще из какого-то добавочного процесса,
благодаря которому эта цепь рассматривается как дедуктивное умозаключение.
Неопределенным результатом, к которому мы пришли, нельзя удовлетвориться.
Для окончательного обоснования предыдущих соображений необходимо поставить
вопрос, в чем состоит большая сложность знания в сравнении с объектом
знания, какой процесс должен присоединиться к объекту, чтобы получилось
знание? Поставим этот вопрос в конкретной форме: если есть переживания
света, шума, боли, гнева, то что должно присоединиться к ним, чтобы они
сделались знанием? Несомненно переживание "светло!" возможно не иначе как
при сопоставлении переживания света с переживанием тьмы и при отличении его
от этого, а также от всех других смежных переживаний. То же можно сказать и
о переживаниях боли, гнева, умозаключения и т.п. Констатирование "это
процесс дедуктивного умозаключения по первой фигуре силлогизма" только в том
случае и возможно, если процесс такого умозаключения выделен из сферы других
переживаний, эмоций, состояний самочувствия и т.п., если он отличен от
индуктивных умозаключений и уподоблен дедуктивным умозаключениям первой
фигуры.
Мысль, что процесс сравнивания входит во всякий акт знания, чрезвычайно
широко распространена. Если некоторые психологи и в особенности гносеологи
мало обращают внимания на роль этой деятельности при возникновения знания,
то это вовсе не потому, что они считают ее ненужною для акта знания, а
скорее потому, что они считают ее необходимость слишком очевидною и ее
состав слишком простым и торопятся перейти к тому, что менее очевидно и с
чем не все согласны. Эмпиристы заняты исследованием возникновения знания
благодаря воздействию внешнего мира на органы чувств; они рассуждают о
соответствии или несоответствии между идеями и внешним миром, они стараются
конструировать из ощущений и их смены такие переживания, как
субстанциальность, причинность и т.п.; но, само собою разумеется, что они не
могут не признать, что все эти материалы душевной жизни еще не дадут знания,
если не будут сравнены друг с другом. Локк хорошо понимает это и утверждает,
что "нет познания без различения"43. В свою очередь, рационалисты в теории
знания обращают внимание прежде всего на недостаточность опыта для получения
необходимого знания, устанавливают существование прирожденных идей и т.п.;
однако они не отрицают необходимости различения для возникновения знания;
Лейбниц, отвечая на заявление Локка, что без различения нет познания, вполне
соглашается с ним, но не останавливается на роли различения в познавательном
процессе, потому что слишком поглощен приведенными выше проблемами и
торопится перейти к доказательству того, что необходимость различения для
возникновения знания вовсе не исключает прирожденности идей44. Наконец,
сторонники критической философии тратят все силы на то, чтобы построить
самый объект знания при помощи форм созерцания и категорий рассудка; однако
и они не могут отрицать, что без различения ощущений, форм и категорий друг
от друга знания не было бы. Кант на каждом шагу утверждает, что знание есть
синтез многообразия. В учении о дедукции чистых рассудочных понятий он
говорит об условиях, при которых многообразие представляется как таковое.
"Всякое наглядное представление, - говорит он, - содержит в себе
многообразие, которое как такое не могло бы быть представляемо, если бы душа
не различала времени в последовательной смене впечатлений, ибо каждое
представление как данное в одно мгновение никогда не заключало бы в себе
ничего, кроме абсолютного единства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134