— Вчера на собрании рабочие высказали несколько предложений... Как говорил в своей речи господин председатель комитета, всё без утайки, с полной искренностью... И вот мы хотели просить...
— Ну, и дальше что? Конечно, директор уже знал от Такэноути о том, что
произошло вчера на собрании. Пока Касавара излагал
просьбы: поставить печи в женских общежитиях, принять меры против замерзания водопроводных труб,— Сагара с угрюмым видом поворачивал голову то вправо, то влево и вдруг, прервав мастера на полуслове, рявкнул, обращаясь к рабочим, всё еще стоявшим в дверях:
— Входите сюда! Сюда, говорю!
Когда рабочие робко вошли в кабинет, он пристально оглядел всех.
— Ты, кажется, из экспериментального? Фамилия?
— Синъити Икэнобэ. — Икэнобэ, чуть побледнев, поклонился.
— А твоя? Яманака? Так, что ли?
Хацуэ, стоявшая позади всех у стенки, поклонилась, заливаясь краской до самой шеи.
— А ты из токарного?
— Так точно, Оноки Кумао, — сердито ответил маленький человек в очках.
— Та-ак. — Директор еще раз обвел внимательным взглядом растерявшихся, сбившихся в кучу людей и фыркнул.
— Что, верно, Араки-кун подбил вас на это?
— Что такое? — Касавара вспыхнул и поднял голову.— Вовсе нет. Это решено голосованием.
— Ведь вы, господин директор, сами говорили, что нужно действовать чистосердечно, при взаимном доверии...— кусая от волнения губы, сказал Икэнобэ, и директор сердито посмотрел на него.
В эту минуту маленький человек в очках проговорил неожиданно громко:
— В таком холодном общежитии, как у работниц, и круглый год без отопления... Это, как хотите, чересчур...
Голос Оноки звучал просто и непринужденно. В нем чувствовалась решительность, и это придало мужества остальным, но директор, подняв голову, громко заявил:
— Это мне известно. — Он сделал паузу и еще раз обвел всех взглядом. — Я прекрасно знаю всё это и без ваших напоминаний. Такие мероприятия осуществляются только с разрешения компании. В женских общежитиях нет отопления еще со времен Кадокура, это не новость. Разумеется, компания думает об этом, но в настоящий момент, когда страна капитулировала, когда
еще не решена судьба самой компании, есть дела и поважнее...
Под свирепым взглядом директора даже стоявшие впереди рабочие-мужчины опустили глаза. Они не ожидали, что директор займет такую непримиримую позицию.
Такэноути, который стоял у стола, словно собирался вмешаться, увидев, что дело приняло такой оборот, незаметно выскользнул из комнаты.
— Убирайтесь отсюда! Если будет какая-нибудь просьба, так приходите по одному, а не такой шайкой!
Директор мрачно смотрел вслед рабочим, наблюдая, как они выходят из кабинета. Первыми вышли стоявшие у самых дверей работницы и последним уныло сгорбившийся Оноки. Когда за ними закрылась дверь, Сагара сердито сунул окурок в пепельницу.
Выпроводив делегацию, директор до самого вечера усиленно занимался делами. Без устали сновал он из цеха в цех, по комнатам заводоуправления, до тех пор пока не прозвучал гудок, извещавший об окончании рабочего дня, и за директором не пришли распорядители из «Траурного общества».
Сагара ничуть не сожалел, что так грубо прогнал рабочих. С точки зрения директора, все эти их предложения были просто каким-то недоразумением. Конечно, он говорил, что «Комитет дружбы» должен действовать в духе взаимного доверия, на тех же началах, на которых строятся отношения между родителями и детьми. Но вместе с тем дети должны были оставаться детьми, а руководить ими надлежало родителям. Но вот подобные выходки, как приход этой делегации, — это было нечто неслыханное, возмутительное. Время от времени он вспоминал об Араки.
— Всё это его рук дело!
Из доклада начальника отдела личного состава, который был раньше на заводе начальником «отдела по контролю над мыслями», Сагара давно уже было известно, что в семье Араки имелись политические «преступники». Но прежде Араки вел себя спокойно, и, кроме того, он в течение целых десяти лет непрерывно работал на предприятиях компании. Однако за последнее время поведение мастера изменилось. Из сообщений
Такэноути Сагара знал, что пресловутый сбор предложений начался по инициативе токарного цеха, в котором работал Араки. Ему было также известно, что к Араки частенько захаживал секретарь деревенской управы Бунъя, слывший «красным».
Заседание «Траурного общества» происходило в помещении учебной комнаты. Ниша в комнате была украшена цветами—над этим потрудилось несколько работниц, обученных декоративному цветоводству. Вдоль стен разместилось человек тридцать. Хотя основное ядро общества составляли служащие заводоуправления, но здесь были и рабочие из цехов, так называемые «младшие служащие компании». Старик главный бухгалтер, имевший звание майора запаса, отсутствовал, и, согласно уставу общества, обязанности главного распорядителя выполнял следующий за ним по званию — поручик Нобуёси Комацу.
— Господа, прежде чем открыть собрание, я хотел бы вынести на ваше рассмотрение вопрос относительно перемены названия нашего общества... — начал Нобуёси Комацу, оглядывая собравшихся, когда все расселись по своим местам и перед каждым появился стаканчик с рисовой водкой. Он сообщил о предложении директора переименовать «Траурное общество» в «Общество Тэнрю».— Разумеется, это название заимствовано от нашей реки Тэнрю, иначе говоря, реки «Небесного дракона». Это — предложение нашего председателя, и я надеюсь, что все будут с ним согласны...
Затем Комацу объявил, что слово для приветствия предоставляется председателю общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113