Он сидит преспокойно у очага и налаживает удочки.
Даже не взглянув на девушек, стоявших внизу у лестницы, Рэн обернулась и сунула связку ключей Такэноути. — Ну-ка, открой кладовую.
С Такэноути она вовсе не считалась.
Кладовую открыли, и Рэн, словно инспектор, встала на пороге. Хацуэ с подругами уложила проволоку в корзины и понесла в цех.
— А молодец Торидзава-сан, правда? — обратилась к Хацуэ Мицу Оикава, поднимаясь с корзиной по лестнице. Кику Яманака, идущая ступенькой выше, чтобы поддерживать корзину, обернулась:
— Может, и молодец, не знаю... А только я ее не терплю!
Хацуэ задумалась.
Конечно, Рэн Торидзава молодец. Но в то же время Хацуэ никак не могла отделаться от чувства досады на то, что вся их решимость оказалась ненужной, что всё сделалось без них.
Высоко вздымай... —запел кто-то, когда намоточные машины снова завертелись. Казалось, эта песня помогала девушкам выражать свое настроение.
От металлических катушек веяло холодом, налетевший с гор ветер раскачивал створки окон, но работницы ничего не замечали — им нужно было до конца рабочего дня наверстать упущенное.
— Смотри-ка! В изоляционной ленте трещина!
— Это она «ослабевает»! — заметил кто-то, и все покатились со смеху.
Хацуэ работала проворно. Лента конвейера непрерывно текла к ней — на ленте стояли, лежали, удалялись друг от друга катушки. Вот и без всяких приказов господ из заводоуправления можно поднять процент выработки выше обычного. Гордость от сознания этого вливала в девушек новые силы.
— Хацу-тян, не спи! — окликнула ее Синобу Касу-га. Она сидела в начале конвейера и покачивала в такт движения головой.
Хацуэ весело крикнула ей:
— Эй-эй! А ты подавай так, чтобы спать некогда было!
До конца рабочего дня оставалось уже совсем немного. Неожиданно девушки зашумели.
— Что такое? В чем дело?
— Да ты что, не видишь? Вернулись!.. — послышался шепот, и все взгляды обратились к окну. В самом деле, на заводском дворе было заметно какое-то движение — у проходной стоял окруженный толпой коренастый директор Сагара в коричневом костюме.
— Товарищи! Требования, предъявленные компании профсоюзом главного завода, приняты! — закричал в мегафон связной Кискэ Яманака, взбегая по лестнице в цех. — Вернулись оба члена комитета — и Тидзива, и Касавара. Директор приехал одним поездом с ними! Как кончите работу, сразу же собирайтесь около здания профсоюзного комитета!
Уже стемнело, дул ветер.
Перед зданием профсоюзного комитета собралась толпа. Правда, часть рабочих разошлась по домам — тяжело было стоять на холоде да еще на пустой желудок, но большинство терпеливо ждало. Из окон на улицу вывесили несколько электрических лампочек. Люди сидели на корточках под окнами; некоторые, тесно прижавшись друг к другу, пытались укрыться от ветра в галерее; работницы, обнявшись, уселись в кружок.
— Сколько можно ждать! Ведь уже седьмой час! — слышался ропот из темноты.
— Господа! Прошу немного терпения! — крикнул из окна Тидзива. — Только что из заводоуправления вернулся член комитета Такэноути. Он сообщил, что сейчас там происходит совещание наших уполномоченных вместе с директором. Полагаю, что скоро последует ответ...
Люди молча слушали Тидзива, время от времени поглядывая на ярко освещенные окна заводоуправления.
— Компания уже сообщила свое решение профсоюзным организациям четырех заводов, в том числе и профсоюзу главного завода в Хорикава, — продолжал Тидзива. — На нашем заводе окончательное решение возложено, очевидно, на директора Сагара. Сейчас всё упирается в вопрос — признавать или не признавать разницу между районом Токио — Иокогама и нашей префектурой Нагано. Всё дело в том, чтобы заставить администрацию признать, как мы требовали того с самого начала, что никакой разницы не существует и что в нашей местности цены даже выше. Это требование мы будем отстаивать до конца...
Как и другие девушки, Хацуэ пришла сюда, не успев поужинать, даже не сменив рабочей одежды. Обняв за плечи Мицу Оикава, она смотрела на Тидзива, и ее охватывала радость от сознания того, что повышение заработной платы как будто осуществляется. В то же время она с беспокойством думала о том, как же им теперь поступать, что нужно делать в этот решающий момент борьбы, чтобы добиться полного успеха.
— Чтобы ввести вас в курс дела, — говорил Тидзива,— я прочту вам ответ, который дала компания профсоюзным организациям четырех заводов: 1. Основная заработная плата остается прежней. В качестве едино-
временного пособия выдается сумма, равная основной заработной плате. 2. Пособие семейным: на жену — 50 иен в месяц, кроме того, на каждого члена семьи, находящегося на иждивении, — 35 иен раз в два месяца. 3. Пособие на продовольствие— 15 иен в день. 4. Пособие на дороговизну...
Собравшиеся встречали каждый новый пункт аплодисментами, радуясь, словно всё это уже стало реальностью. Внезапно в задних рядах возник неясный шум.
— Что такое?
— Исчез директор...
— Сбежал?! Как сбежал?!
Уполномоченные по переговорам с дирекцией, расталкивая собравшихся, поспешили в помещение комитета. Впереди всех, бледный и взволнованный, бежал Араки. К окну подошел секретарь профсоюзного комитета Касавара.
— Какая низость! — горячо заговорил он. — Директор Сагара прекратил переговоры и ушел из заводоуправления. Но мы во что бы то ни стало добьемся окончательного решения, хотя бы нам пришлось для этого всю ночь...
Движение и шум в толпе заглушили слова Касавара. Люди провожали глазами Араки и других уполномоченных, которые быстро вышли из помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113