Коммунистическая партия... во-первых, оскорбляет его величество императора... Во-вторых, она хочет уничтожить... чистые, нравы, прекрасные обычаи.,, систему семьи нашей... э-э... страны Японии... В-третьих, она отрицает... частную собственность...
Этот парень недавно вернулся на завод после демобилизации и работал кладовщиком инструментального цеха. Читая по бумажке текст, он всё время запинался, и. похоже было, что он с трудом разбирает то, что там написано. Слушатели тоже плохо понимали его —слишком много трудных иностранных слов встречалось в :его речи. Тем не менее беспокойство охватило весь зал.
В какую бы форму ни было облечено это выступление, было ясно, что за ним скрывалось.
За спиной председателя висели плакаты, на которых тушью было написано: «За всеобщее участие в первомайской демонстрации!», «Требуем создания культурных учреждений для молодежи!», «Создадим молодежные отряды действия!»
С тех пор как в профсоюзе была создана молодежная секция, общее собрание секции созывалось впервые. Присутствовало около двухсот человек, из них две трети составляли девушки, и до выступления этого парня обсуждение вопросов сопровождалось оживленными репликами, смехом и одобрительными возгласами.
— Мы заслушали сейчас разъяснения к внесенному предложению. У кого есть вопросы?.. — спросил Икэнобэ, поднимаясь с места, Но не успел он договорить, как кто-то громко крикнул:
— Есть еще заявление! Эй, председатель!
Как и следовало ожидать, возглас донесся из того угла, где, сбившись тесной кучкой, сидело около двадцати человек из «Общества Тэнрю». Кричал, несомненно, Сима. По годам он был далеко не юноша и, надвинув на лоб свою военную фуражку, старался закрыть лицо. Видно было, что именно он давал указания сидевшим рядом с ним членам «Общества Тэнрю».
Опять поднялся какой-то парень в военном костюме и тоже начал читать по бумажке:
— Если... э-э... уподобить нашу Японию одной семье, то только его величество император — глава этой семьи. Управлять страной то же, что руководить семьей...
Нобуёси Комацу, исполнявший обязанности заместителя председателя, сидел, откинувшись на спинку стула и засунув руки в карманы брюк, с невозмутимым видом человека, совершенно непричастного к происходящему.
— Эй, председатель! Еще заявление! Еще! Теперь поднялся третий и опять начал читать что-то
запинаясь. Было совершенно ясно, что все они читают по одной и той же составленной кем-то бумажке. Это была организованная враждебная вылазка. В зале поднялся шум, глаза всех обратились к Фурукава и Оноки, которые сидели рядом у сцены, на местах, отведенных для актива секции.
В начале собрания Фурукава, как один из активистов секции, выступил с отчетом и внес проект резолюции. Но потом начались эти неожиданные заявления... Фурукава сидел неподвижно, опустив глаза. Он, казалось, весь ушел в свои, мысли.
— Я тоже требую слова как один из участников только что внесенного коллективного заявления!— выкрикнул Комацу.
Услышав его голос, Фурукава встрепенулся и поднял голову.
Не обращая внимания на председателя, Комацу поднялся на возвышение.
Выступление Комацу нарушило порядок собрания. Оноки и другие активисты секции кричали, что это незаконно, но восстановить порядок не смог даже председатель Икэнобэ.
В это время из группы сидевших в зале комсомольцев к активистам тихонько пробрались Кику Яманака и Синобу Касуга. Они зашептали что-то на ухо Хацуэ. Девушка тут же передала их сообщение Фурукава и Оноки. Оказалось, что члены «Общества Тэнрю» пустили по рядам пресловутую газету со статьей «Завод Ка-вадзои — гнездо коммунистов!»
— Я думаю, никто не усомнится в том, что Коммунистический союз молодежи, — что бы там ни говорили — организация того же типа, что и коммунистическая партия... — начал Комацу.
— Верно! Правильно! — поддерживали его члены «Общества Тэнрю». Комацу, бледный, необычно возбужденный, говорил, потрясая время от времени кулаком.
— Хорошо, допустим даже, что на сегодняшний день разрешается свобода убеждений... Но какими словами можем мы назвать коммунистов, которые хотят разрушить наши прекрасные традиции — систему нашей семьи, порядок старшинства, регулирование всей жизни старшим в семье?!
Фурукава бросился к сцене.
— Коммунисты вовсе не разрушают семьи! Наоборот, коммунисты ставят себе целью улучшить отношения в семье... —Фурукава разгорячился, услышав первые слова Комацу. Он говорил быстро, сильно жестикулируя. Но Фурукава — это не Араки, ему не под силу было прямо, в лоб, схватитьсй с противником и отра-
зить подготовленное, заранее продуманное выступление, все эти аргументы насчет «системы семьи».
— Система японской семьи — феодальная! Особенно в деревне! А в городах она буржуазная. Понятно?.. Что такое семья? Как определяет Энгельс семью?.. — сморщившись, Фурукава приложил руку ко лбу, затем, торопливо вернувшись к своему месту, выхватил из парусинового портфеля книгу. — Современная моногамная семья — это не что иное, как система патриархата, иначе говоря — господство мужчины... Понятно? — он лихорадочно листал страницы.
Комсомольцы слушали его внимательно, но остальная часть аудитории оставалась равнодушной. Большинство присутствующих юношей и девушек были из крестьянских семей, они плохо понимали, о чем говорит Фурукава. Но когда члены «Общества Тэнрю» начали орать: «Долой коммуниста! Убирайся прочь!» — они тоже заволновались.
— Система семьи в Японии неизменна на протяжении тысячелетий! Частную собственность и семью коммунисты собираются уничтожить... Довольно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113