Хозяин лавочки, одетый в старенький джемпер, посасывая бамбуковую трубку, некоторое время смотрел то на тетрадь, то на лицо Фурукава, и вдруг в глазах его засветился приветливый огонек.
— Вы где работаете?
Название этой книжной лавки «Красный колпак» звучало несколько оригинально, да и сам хозяин выглядел тоже не совсем обычно — он был еще не стар, лет около сорока, но уже совершенно лысый. Черные корешки зубов торчали у него во рту; когда он улыбался, маленькие глазки превращались в щелочки.
— На заводе Кавадзои компании «Токио-Электро».
— А, «Токио-Электро». Так, так... Ну, хорошо. Пожалуйста, закуривайте...
Он пододвинул Дзиро фарфоровый хибати, а сам, просматривая тетрадь, усмехался с понимающим видом. Потом снял с полки старую книгу в красном переплете.
— Видите ли, книга такая есть, но это не совсем то, что нужно...
Он протянул Дзиро толстую переплетенную книгу, на которой было вытеснено золотом «Словарь общественно-политической терминологии».
— Может быть, вы могли бы немного подождать? Как раз сегодня я видел новые проспекты и оформил заказ... Недели через две я получу книгу, из которой вы сможете почерпнуть нужные вам сведения.
— Две недели?—Дзиро почти с испугом взглянул на хозяина лавочки. Дзиро не знал, что человек этот был старый коммунист, которого не раз сажали в тюрьму.
«Вот чудак старикашка! — думал Фурукава. —Разве мыслимо ждать так долго! Целых две недели!» Дзиро казалось, что это равняется доброй сотне лет, что он до того времени успеет умереть.
— Сколько стоит этот словарь?
Делая вид, что не замечает нетерпения Дзиро, хозяин долго и подробно рассказывал ему об авторе книги, разъяснял, что статьи, помещенные в ней, несколько туманно освещают вопросы, и потом уже официальным тоном добавил:
— И цена высокая — 25 иен. Дело в том, что я дорого заплатил за нее букинисту...
Дзиро торопливо поднялся.
— Хорошо, сейчас я принесу деньги. Хозяин встревоженно поспешил за ним.
- Постойте, постойте. Деньги можно внести в конце месяца.
Но Дзиро не слышал его — он был уже далеко.
Час спустя Дзиро снова появился в книжной лавке и вскоре вышел оттуда, держа под мышкой облюбованный им «Словарь общественно-политической терминологии». Чтобы купить его, он вытащил из рюкзака свое единственное имущество — летнюю рубашку, полученную при демобилизации, и отнес ее в маленькую лавочку за паровозным депо к тому самому ростовщику, куда Еодила его напудренная женщина.
«...Меновая стоимость — основное отношение между товарами, или же способность товаров обмениваться друг на друга...»
Перелистывая страницы, Дзиро улыбался.
«Абстрактное —нечто отвлеченное... Конкретное — имеющее форму, реальное...»
Объяснения в словаре тоже были трудны для понимания, но зато те строчки, в которых Дзиро сумел разобраться, производили удивительное впечатление — так бывает, когда налетит ветер и рассеет туманную пелену.
Дзиро казалось, что он должен тотчас же всё усвоенное им проверить на собственном опыте. Он многое видел, многое испытал в жизни, но все впечатления от пережитого были беспорядочно перепутаны в его сознании. Однако стоило ему по-настоящему разобраться в каком-нибудь явлении, как всё вокруг словно озарялось ярким светом.
И тем не менее, как это всё странно...
Вот, например, тот, кто написал эту книгу, или хотя бы хозяин книжной лавки... Оказывается, людей, давно уже знающих истину, на свете немало. Но раз так, то почему же они молчали? Почему они сидели сложа руки и хладнокровно наблюдали весь этот несправедливо устроенный мир?
Рискуя попасть под телеги, лавируя между велосипедами, Дзиро дошел до железнодорожного переезда и вдруг наткнулся на необычное для него зрелище.
Какой-то человек, прислонившись спиной к станционной ограде, хрипло выкрикивал в рупор:
— Газета «Акахата», орган японской компартии! Рядом с ним девушка, держа под мышкой пачку газет, звонила в маленький колокольчик и кричала:
— Вышел из печати одиннадцатый номер газеты «Акахата»! Цена — одна иена!
Оба, мужчина и девушка, были невысокого роста, коренасты и удивительно похожи друг на друга — очевидно, отец и дочь. На девушке, очень хорошенькой, было надето яркое хаори в цветах и красный передник. Дзиро показалось, будто девушка звонит в колокольчик специально для него.
— Дайте пять номеров!
И отец и дочь были коммунисты. Этого седого человека в европейском костюме звали Сётаро Кодзима, ему было поручено возглавить работу по созданию коммунистической организации в этом районе.
Фурукава протянул девушке бумажку в пять йен, решив купить газеты для Икэнобэ, Оноки и других товарищей, и когда девушка по ошибке подала ему вместо пяти номеров только один, он еще раз повторил: «Я прошу пять!» Но едва он развернул газету, как сейчас же изменившимся голосом проговорил:
— Впрочем, нет, хватит одного!
На самой середине развернутой страницы была нарисована карикатура, а под ней написано: «Военный преступник — император Хирохито».
У Дзиро перехватило дыхание.
«Император Хирохито! Император Хирохито!» — шептал он про себя, поспешно направляясь к дому. Войдя в комнату, он уселся на постель и снова развернул одиннадцатый номер «Акахата».
У Дзиро было такое чувство, словно ему нанесли удар в самое сердце. По правде говоря, он сейчас впервые узнал, что его величество императора зовут «Хирохито». Как-то это не укладывалось в голове! У императора— и вдруг личное имя!
«Военный преступник — император Хирохито», — гласила короткая надпись; других пояснений к карикатуре не было. Да это было и не нужно...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113