— Яманака-сан! Хацу-тян! — услышала она голос Кику.
Хацуэ вскочила, мимо нее пробежал мастер Каса-
вара. Несколько человек собралось возле намоточных машин, раздавались голоса:
— Обморок!
— Потеряла сознание!
— Живо снесите ее кто-нибудь в амбулаторию! — распорядился Касавара.
— Хацу-тян! — позвала жалобным голосом Кику Яманака. Подхватив Мицу Оикава под мышки, она пыталась приподнять ее с пола. Оикава была бледна, как смерть, глаза ее были закрыты, руки бессильно опущены. Около нее валялся кусок редьки.
В сопровождении Кискэ Яманака, который нес клей в жестяной банке из-под консервов, Дзиро Фурукава с пачкой воззваний поднимался с этажа на этаж, переходил из цеха в цех — из гранильного в инструментальный, из первого сборочного в контрольный... «Буду делать хоть эту работу, раз уж я ни к чему другому непригоден», — казалось, было написано у него на лице.
Мало-помалу Дзиро увлекся своим занятием. Почему? Он, пожалуй, не сумел бы этого объяснить. Ему казалось, что, переходя из цеха в цех, он всюду разжигает пожар.
Дзиро забавляло то смятение, которое охватывало старших мастеров при его появлении.
Вот он поднимается на второй этаж и входит в первый сборочный цех, где производится сборка электрочасов и счетчиков оборотов; здесь работает много женщин. Подойдя к столу старшего мастера, Дзиро слегка склоняет голову.
— Здравствуйте! Вот... мне бы хотелось наклеить одну такую бумажку!
Мастер, человек лет сорока, с недоумевающим видом смотрит на Дзиро через очки, но тот тем временем уже успевает пройти мимо него и внимательно изучает стенку позади рабочего стола мастера.
— Это что за объявление? — спрашивает мастер.
— Одну минуточку... так, ага...
Дзиро бесцеремонно становится на стул, с которого встал мастер, окидывает взглядом весь цех и в тот момент, когда все взгляды устремляются на него, аккуратно и прочно приклеивает воззвание. Мастер читает, пу-
гается, суетится, но глаза всех рабочих уже прикованы к плакату, и мастеру неудобно сорвать его...
— Эй, эй, погоди...
Нагнав у выхода Дзиро, одетого в грязную солдатскую одежду — по масляным пятнам сразу было видно, что обладатель ее работает в токарном цехе, — мастер останавливает его.
— Это кто распорядился наклеить? А? Отвечай!
Мастеру кажется, что наилучший выход из создавшегося положения — заставить сорвать воззвание именно того, кто его наклеил.
— Ну, в общем это неважно... Ты сними, слышишь? Сними, говорю!
Дзиро уже в коридоре машет рукой с таким видом, словно отказывается от угощения. Его собеседник начинает всё больше сердиться.
— Это не дело, слышишь? Что это за «инициативная группа»? Мастер из вашего цеха, да?
Дзиро на секунду теряется. Он опускает голову, нижняя губа его отвисает. Кискэ Яманака тревожно смотрит на смущенное лицо Дзиро. Но вдруг Дзиро поднимает голову, вокруг глаз у пего собираются морщинки.
— Что это такое? Это... э-э... как бы сказать... Право рабочих — вот что это такое! — выпаливает он.
— Право рабочих?
— Угу!
И, оставив своего собеседника совершенно ошеломленным, Дзиро проходит в следующий цех.
В душе Дзиро удивлен, что слова, которые он произнес, мало задумываясь над их смыслом, неожиданно произвели такой эффект. Порученное ему дело начинает интересовать его всё больше и больше.
Дзиро направился в контрольный цех и подошел к столу мастера.
Старший мастер контрольного цеха оказался довольно несговорчивым.
— Нельзя, нельзя! Нельзя, говорят тебе! — кричал он, дергая стул, на который взобрался Дзиро. — Нельзя это вешать здесь!
— А куда же в таком случае прикажете вешать?! — заглушая голос мастера, громко крикнул Дзиро; На его лице появилось такое угрожающее выражение, как будто
при дальнейшем сопротивлении он готов был налепить воззвание прямо на физиономию мастера.
Выйдя из контрольного цеха, Дзиро остановился в коридоре и вытащил из заднего кармана брюк брошюру «Что надо знать о профсоюзах?», которую сунул туда несколько дней назад. Он начал поспешно перелистывать ее.
— Право рабочих... право рабочих...
Определенно там была такая фраза насчет прав, принадлежащих рабочим... С тех пор как Дзиро посоветовали купить эту брошюру, он не раз принимался читать ее. Всё, что было там написано, казалось таким далеким, не имеющим никакого отношения к тому, с чем он сам непосредственно сталкивался в жизни. Дзиро был убежден, что никто не способен понять те страдания, которые ему довелось испытать...
Вот и эта работа по расклейке воззвания. Он делал ее только из чувства морального долга перед Араки. Не то чтобы Дзиро возражал против прибавки заработной платы, — просто он знал, что если даже зарплата увеличится в пять раз или больше, для него это всё равно ничего не изменит, не воскресит его погибшую в огне мать... Дзиро хотелось чего-то большего, чего-то такого, что до основания перевернуло бы всю его жизнь... После того случая, когда Араки выбранил и пристыдил его, Дзиро решил, что он окончательно погибший, ни к чему не пригодный человек. Но чем же он виноват? Почему он дошел до такого состояния?.. И пока он не дал себе ответа на этот вопрос, ему ни до чего не было дела.
— Ага, нашел... нашел! Вот: «Самостоятельное создание профсоюзов есть право рабочих, которое соответствует духу Потсдамской декларации»... Так, хорошо! Отлично!
Улыбаясь, словно ему удалось отыскать новое и действенное оружие, Дзиро сунул брошюру в карман и зашагал дальше; за ним неотступно следовал Киекэ Яма-нака. Дзиро еще раньше, когда начинал читать эту брошюру, обратил внимание на слова «право рабочих». Они понравились ему, запечатлелирь в его памяти, и теперь эти слова сами собой слетели у него с языка в разговоре с мастером первого сборочного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113