Команда мальтийская. Сальваторе п
одозревает, что утром там появится еще один матрос. Он человек не азартны
й, но тут готов держать пари.
По восточной стороне идут трое Ц их силуэты отчетливо видны на фоне зал
итой светом прожектора стены зернохранилища. Впереди Фрэнки Ц его так и
манит корабль вдалеке. Давно он не выходил в море; он не думает ни о мозоля
х от канатов, ни о ноющих конечностях, ни о доводящей до безумия ночной тос
ке. Для него этот корабль Ц романтика, новое будущее. Мужчины подходят к д
альнему концу сухого дока, взбираются по его краю, как стайка крыс. Там, гд
е через шлюзные ворота перекинуты доски, Джо и Паоло останавливаются. Он
и на ту сторону переходить не будут.
Сальваторе прислушивается к их шагам, раздающимся гулким эхом в пустом д
оке, Ц торопливая дробь Фрэнки доносится спереди. Он оценивает расстоя
ние между Фрэнки и мерцающими огоньками «Афины»; на сей раз он не даст Фрэ
нки уйти. И Сальваторе выскакивает из машины. Мартино не успевает его ост
ановить.

Один конец простыни они привязали к перилам, другой Ц к трубе, которая пр
оходит по стене. Я подвешена над лестницей. Конструкция ненадежная, стои
т мне дернуться, и я слышу, как скрипят балясины. Ноги у меня выше головы, кр
овь приливает к лицу.
Ну, Долорес Гаучи, говорит Роза командирским тоном, выкладывай всё, что зн
аешь!
Она пошла погулять, говорю я, только голосок у меня тихий-тихий, как будто
издалека.
Лгунья, говорит Люка откуда-то сверху.
Лгунья, кричит Роза, бьет кулаком по простыне, и я раскачиваюсь. Они начина
ют петь:
Лгунья и уродина, кислая смородина!

Фрэнки с раскинутыми, как у огородного пугала, руками идет по мостику. Он о
сторожно ставит ноги на деревянные перекладины. Справа от него зияет пус
той док, на стенах висят люльки маляров. Они поскрипывают на ветру. Глубок
о так, что бетонного дна не видно. Слева хлюпает вода в резервуаре. Дождиче
к, который шел с перерывами весь день, припустил снова, капли китайскими ф
онариками помигивают в воде, трап «Афины» переливается серебром. Фрэнки
поворачивает голову, видит поодаль Джо и Паоло. Перед тем как им раствори
ться во тьме, Паоло вскидывает на прощание руку. Сальваторе, спешащего к с
ухому доку, они не видят.
Он знает, думает Фрэнки, заметив лезущего наверх Сальваторе. Фрэнки сход
ит с мостика, кладет руки на плечи Сальваторе, хочет его успокоить. Уговор
ить. Умолить.

Помогите, говорю я. И повторяю громче: Помогите!
Мне все равно, слышит меня старая миссис Амиль или нет; простыня мокрая, ли
пнет к лицу, ног как будто вообще нет. Я боюсь двигаться Ц боюсь, что сорву
сь и покачусь с лестницы. Я знаю, что мама не придет меня спасти.
Помогите!
Меня обнимают чьи-то руки, становится тепло, я слышу покряхтывание, меня п
однимают за ноги, я то ли лечу, то ли падаю Ц понять не могу.
Тсс, говорит Фрэн, снимая с моей вспотевшей головы простыню. Тсс! Не то они
услышат.

Сальваторе крепко прижимает кулаки к груди, вскидывает их над головой.
Фотутто бастардо! Как ты мог так Ц со мной! Ну почему, Фрэнки? П
очему?
Фрэнки прикидывает расстояние Ц долетит ли звук, услышит ли Джо. Сальва
торе теперь не угомонишь.
Хабиб, говорит, изобразив на лице полуулыбку, знаменитую ухмылку Фрэнки.
Хабиб…
Он пытается обнять друга, остановить его крики. Остановить его Ц как уго
дно.
И бискотти , Фрэнки, слышишь, бискотти ! Ц кричит С
альваторе, чуть не плача. Он делает шаг назад, еще шаг. Фрэнки видит Сальва
торе в короткой вспышке света из литейной, видит, как тот оступается, пада
ет, летит вниз Ц на бетонное дно сухого дока. Криков больше нет. Фрэнки гл
ядит в густую темноту дока, потом туда, где стояли Джо с Паоло. Они ушли. Фрэ
нки слышит вдалеке рокот мотора. Он остался в одиночестве, он размышляет.



двенадцать

Люка держит мою вытянутую руку над кухонной раковиной. Она загораживает
ее своим телом, но глаза мне велит закрыть все равно Ц словно я могу видет
ь сквозь нее. Я опираюсь о стол; за Люкиной спиной я вижу эмалированную ван
ночку, в которой мы моемся вместе, Ц потом ее накрывают доской и хранят в
ней «Доместос» и другие моющие средства. Я ищу, куда, если что, безопаснее
будет упасть. Люка собирается сделать мне татуировку; на мне она потрени
руется, а потом сделает себе.
Думай о чем-нибудь постороннем, тогда больно не будет, говорит Люка.
Я пытаюсь думать о воде, капающей в раковину, но капли редкие, крупные, их з
вук напоминает о крови. Она поднимает нож вверх, осматривает его, как это д
елает доктор Килдаре
Персонаж телесериала начала шестидесятых.
, крутит его во все стороны, на миг все замирает, и только солнечные б
лики отражаются на кранах и остром лезвии ножа, застывшего в воздухе.
Я не видела, как она выбирала нож, как открывала ящик, где лежат столовые п
риборы, как рылась в нем, как вытащила лучший отцовский нож с желтой костя
ной ручкой. Стесанное лезвие кривится стальной усмешкой. Этим ножом отец
свежевал кролика.

Люка застала меня врасплох. Утро пронзительно-солнечное. Я вывожу уголь
ком цифры на расчерченных «классиках».

10
Десять пальцев на ногах, десять пальцев на руках. Только не у меня.

9-8
Мамино счастливое число; столько дней прошло с тех пор, как исчезли с день
гами Сальваторе и отец.

7
Люкин возраст.

6-5
Столько нас, сестер, и мой возраст.

4
дня прошло, как социальные службы отыскали маму.

Я перебираю потери и обретения: Марина, кролик, отец, еще бы немного Ц и ма
ма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78