На обложке книжки Люка записала три номера, которые дали в справочной. Со
второй попытки она попадает на Джамбо, но разговор прерывается. Да там, мо
жет, штук пятьдесят Сегун, думает она. Не звонить же всю ночь чужим людям.

* * *

Джамбо заглядывает в спальню матери. Селеста лежит, свернувшись калачик
ом поперек кровати и подложив под голову черный пиджак. Он видит ее прикр
ывающую глаза руку, сжатые губы. Непонятно, спит она или просто отдыхает.

Мама, говорит он. Мам, там звонят, по-моему, это тебя.
Селеста садится. Левая рука затекла. На щеке отпечатались пуговицы.
Господи… Который час? Она берет с тумбочки телефон, слышит далекое эхо и з
вук телевизора внизу.
Алло! Ц говорит она. Язык со сна еле ворочается. Она поднимает глаза на Дж
амбо.
Там тишина, говорит она, протягивая ему трубку, из которой слышатся корот
кие гудки.

* * *

Люка приехала Ц все еще едет Ц из самого Ванкувера. Девочек она оставил
а на новую корейскую домработницу, в новом доме в пригороде. Муж Люки уеха
л в Монреаль на конференцию. В прошлом месяце он стал ее бывшим мужем. В жи
зни Люки много нового. Она находит местечко рядом с буфетом, садится напр
отив храпящего мужчины. Совершенно безжизненное тело, только воздух меч
ется по носоглотке Ц туда-сюда, туда-сюда. Она закрывает глаза и предста
вляет каждый всхрап в цвете: зеленый Ц коричневый, зеленый Ц коричневы
й. Храп становится глуше и меняется Ц теперь это ходит, вгрызаясь в дерев
о, пила Ц вверх-вниз, вверх-вниз.

Папа!
Люка стоит во дворе и смотрит, как отец пилит старую дверь. С пожара прошло
больше месяца, но у стены в углу все еще свалены обгорелые доски, в паутин
е чешуйки пепла. Мама наверху, в Клетушке. Где маленькая сестренка, она не
знает, слышит только ее плач. Люка осторожно пробирается по грязи, ставит
ножки в огромные отпечатки отцовских башмаков.
Ты чего делаешь?
Иди в дом.
Па-ап…
Я кому сказал, в дом!
Он замахивается ножовкой, словно собирается распилить ее пополам. Люке в
сего два годика; она еще не научилась его бояться. Он берет ее за шиворот, в
цепляется в волосы и шею, Люка вопит. Он зашвыривает ее в дверь, она падает
лицом вниз на бетонный пол. Потрясенная Люка лежит молча, глядит на загну
вшийся кусок линолеума у порога. Мама спускается сверху, переступает чер
ез Люку, не обращая на нее внимания, склоняется над мойкой. Сует голову под
кран, глаза ее видят девочку на полу, но до сознания это не доходит. Мама жа
дно пьет. Вода льется изо рта, по щеке, по волосам. Она снова перешагивает ч
ерез Люку и поднимается к себе в комнату.

Люка открывает глаза. Она не позволит воспоминаниям ее мучить.
Дурные сны, тихо говорит она. И больше ничего. Она находит скамейку, на кот
орой можно улечься, утомленно щупает себя под ребрами, там, где боль. У неё
есть таблетки, но она слишком вымоталась. Внутри растет усталость. Она ля
жет, но спать не будет. Хватит с нее дурных снов.

Роза тоже ложится Ц на кровать, где неделю назад умерла ее мать, но ее это
не путает, наоборот, она даже рада. Она закрывает глаза, но через несколько
секунд с изумлением понимает, что они снова открылись. Она видит не потол
ок, по которому косой молнией бежит трещина, не то, как кулак Теренса вреза
ется ей в скулу, она видит не отца, трясущего за плечи Фрэн. Нет, она снова ви
дит маму, видит, как мама встает с кровати, а на стенах клочьями висят расс
ветные сумерки. Она видит, как мама торопливо шагает с Мартино по улице, св
орачивает в проулок. Розе надо спрятаться. Она разбила Селестиным мячико
м окно Джексонов. Они смотрят друг на друга, Мартино обнял маму, гладит ее
по плечам. Так легонько и ласково, что Роза даже не понимает, в чем дело. Они
о чем-то говорят. Вдруг над крышами летит голос миссис Джексон, ветер подх
ватывает его и доносит до проулка.
Пожар, миссис! Ваш дом горит!
Она кричит так звонко и весело, что Роза чуть было не подхватывает знаком
ую песенку.
И ребенок погиб.

* * *

Кто-то громко храпит Ц то ли Роза, то ли пес, мне отсюда не разобрать. Слуша
ть это сплошная пытка: только думаешь, вот вроде всё, и тут надвигается нов
ая рулада. Я впериваю взгляд в сундук под окном. Кошмары носятся вверх-вни
з Ц мечутся, будто чайки на горизонте. Что-то рвется наружу.


пятнадцать

Выпивка, говорит Роза. Нужна выпивка. Запиши. Я составляю список. Хлеб, мас
ло, ветчина, помидоры, собачий корм.
И тортик.
Тортик? Ц переспрашиваю я. Такого пункта я не ожидала.
Я люблю торты, говорит она. И вообще, разве где написано: на пом
инках Ц ни тортинки?
Она меня дразнит. Наклоняется, забирает у меня ручку, подчеркивает дважд
ы.
Наверное, у меня эта привычка от мамы, говорю я. Она все время составляла с
писки.
До последнего? Ц ядовито усмехается Роза. Вряд ли это генетическое. Чай.
Для тех, кто не пьет виски. Внеси в список.
Так мы кружим вокруг да около уже с полчаса. Стоит мне упомянуть о прошлом
, и я чувствую Розино непрошибаемое сопротивление. Утром, когда я встала, о
на уже сидела за столом, ела шоколадные конфеты, подбирала пальцем крошк
и, оставшиеся в пластиковых ванночках. У нее было странное выражение лиц
а Ц то ли ликующее, то ли презрительное. Я тут же насторожилась: тридцать
с лишним лет хоть и прошло, но доверять ей не стоит.
Я тут поболтала со старушкой Рили, сказала Роза. Ей, видите ли, не нравится,
когда собака бегает по ее грядкам. Хотя, казалось бы, от него Ц сплошные у
добрения.
Она громко рассмеялась и протянула мне коробку.
Тебе с пралине или с халвой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78