Я хотела поговорить о похоронах. Если социальные службы пытались нас оты
скать, значит, мог появиться и кто-то еще, кроме меня. Кого ждать, я понятия
не имела. Но Роза-то здесь живет. Наверное, у нее есть на этот счет какие-то
соображения. Но Роза уходила от всех моих вопросов.
Там буду я, сказала она, сияя. И миссис Рили. Старушенция в предвкушении. И С
елеста Ц образец благопристойности. Она уж не упустит случая купить нов
ую шляпку.
А остальные? Ц спрашиваю я. Люка, Фрэн?
Роза, как и прошлым вечером, только опускает голову. Ответа нет. Тогда я эт
о простила. Но утром, когда я проснулась в своей старой комнате, в кровати,
продавленной посредине, и сквозь занавески пробирался рассвет, что-то п
рояснилось. Это рефлекс: я искала Фрэн.

Роза пододвигает к себе листок, держит его Ц возрастная дальнозоркость
Ц на вытянутой руке.
Красивый почерк, говорит она с удивлением, словно больная рука как-то вли
яет на то, как действует здоровая.
А с чего ему быть некрасивым?
Папа называл тебя Кособокой.
Говоря это, она скрючивается влево, руку приподнимает, растопыривает кле
шней. Фигура получается премерзкая Ц злодей из немого кино, Ц она изобр
ажает меня пятилетнюю. Но это длится всего мгновение. После чего Роза скл
оняется над списком, проглядывает каждое слово, раскрашивает буквы. От с
мущения шею заливает румянец.
Как ты думаешь, мы его увидим? Ц спрашиваю я, стараясь не проявить волнен
ия.
Роза отвечает спокойно. Лучше бы заорала.
Думаешь, он объявится, да? Потому что она умерла? Потому что ты
наконец решила, что пора приехать домой? Я прожила здесь всю жизнь, Дол. Ес
ли бы папа хотел вернуться, он давно бы это сделал.
Я же вернулась, говорю я.
Это да, говорит она. Когда пробил час. А собственно, зачем?
Она наконец поднимает голову. Я вспоминаю миссис Рили. Здесь ценно
го ничего нет . Этот вопрос я сама себе задавала всю неделю. Я столько
всего хотела. Собирая сумку, трясясь в поезде, лежа в кровати и слушая Роз
ин храп, я думала, что найду кого-то, кому смогу это сказать.
Я хочу поднять мамину голову с рельсов. Мне тогда было всего пять, я не сум
ела бы этого сделать. Я хочу остановить ее в тот миг, когда она разворачива
ется и уходит от меня в туманную дымку. В голове тревожный стук, темнота, п
ронзительный плач. Я ищу освобождения.
С Розой я этим поделиться не могла. Она четко дала понять: ее прошлое Ц не
мое, я не могу быть его частью. В этих раскосых глазах читаются все Розины
симпатии и антипатии: она всегда презирала Селесту и маму, восхищалась Л
юкой. Марина, отец, Фрэн Ц о них она и думать забыла. А я Ц я все та же Уродин
а. Такой даже список составить нельзя доверить: левша без левой руки.

Я беру со столика чашку, мою ее в раковине. Вода в кране пахнет бассейном. И
з кухонного окна я вижу два бледных георгина, перегибающихся через забор
миссис Рили. В дальнем конце сада, в некошеной траве клетка для кроликов,
заросшая плющом и мхом. От воды кислый привкус во рту.
Что он там задумал? Ц говорит Роза. Она решила, что я смотрю на пса. А я гну с
воё.
У мамы были друзья, говорю я.
Роза не отвечает. Рисует на бумажке узоры.
А с Евой что?
Слишком долго тебя не было, говорит она раздраженно. Я тебе сказала, кто бу
дет. И никого больше.
Из-за облаков выглядывает солнце, заливает кухню светом. Роза любуется с
воей работой. Список теперь прочитать невозможно Ц он весь испещрен заг
огулинами. Я думаю о распятии и размытой надписи: «ФРЭН». Я думаю о татуиро
вках.
Мне хочется найти Фрэн.
Не получится, говорит она. Нельзя найти то, чего нет, Дол! Если тебе это так у
ж интересно, сходи к Еве Ц убедись сама, хочет она прийти или нет.
Роза устало вздыхает, сгибает бумажку, отрывает от нее кусок. Пишет адрес.


* * *

Элджин-корт в той же стороне, что и больница Уитчерч. Между ними каштанова
я рощица, и листва отбрасывает кружевную тень. Мы с Лиззи Прис ходили этой
дорогой навещать маму. Тогда на земле валялись расколотые зеленые короб
очки. Она сказала, что на обратном пути мы наберем каштанов, но не получило
сь Ц потому что мама вывела меня через дырку в заборе к железной дороге, а
потом нас искали и нашли, лил дождь, мама махала мне на прощание, а другой р
укой зажимала себе рот. В моих воспоминаниях она прижимает раковину к ух
у, пытаясь поймать Шум моря, кормит меня ягодами, у которых нет вкуса. Мы та
к долго шли. А потом сели на пожухлую траву у насыпи и смотрели на пути. Мам
а вынула что-то из кармана.
Посмотри, что у меня есть, Дол.
Разноцветная присыпка для тортов. На пакетике был нарисован клоун. Я обл
изала палец и окунула его в радужную россыпь.
Еще хватит на бисквит, сказала она, аккуратно свернула пакетик и убрала в
карман. Пойдем домой и испечем?
Я думала, она говорит про наш дом.
А потом я много часов сидела с Лиззи Прис, ждала, когда приедут мои новые м
ама и папа. И нащупывала языком застрявшие в зубах сахарные палочки. Они с
крипели, как гравий.
Маме в этом году исполнилось бы семьдесят два; Еве приблизительно стольк
о же. Молодая еще для дома престарелых.

Все женщины в коричневых чулках и цветастых платьях. Все мужчины спят. Ко
мната большая, с низким потолком, с окнами на две стороны, кресла расставл
ены полукругом. Похоже на холл гостиницы, только в углу телевизор: звука н
ет, по экрану бегает солнечный луч. Крохотная старушка вглядывается во в
зятые крупным планом лица людей. Остальные сидят в креслах и по очереди в
здыхают Ц каждый о своем. Я жду и рассматриваю здешних обитателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78