В обморок она не упала, но способность двигаться потеряла напрочь. Ка
залось, ни рукой, ни ногой пошевелить просто невозможно Ц каждый палец н
алился свинцовой тяжестью.
А няня между тем, разливая по чашкам чай, о чем-то говорила:
Ц Это ужасти просто, что делается. Саввишна, молочница, что молоко нам пр
иносит, сказывала, помилуй, Господи, что Пелагею, Кузнецову дочку, бабы у о
врага видали… Она ж мертвая, убили ее, горло перерезали. Похоронили ведь е
е днями. С отпеванием, честь по чести. А тут бабы смотрят Ц под вечер мимо о
врага идет Пелагея как живая. Глазами на баб зыркнула и скрылась в тумане.
Они аж обмерли. А потом глянули Ц там, где она прошла, трава-то не примята!

Это было слишком похоже на сказки, которые няня рассказывала Анюте в дет
стве: «Подъехал королевич, крышку с гроба скинул, а царевна, красота писан
ая, лежит в гробу как живая. Даром что год прошел. Он над гробом-то наклонил
ся, а она глаза открыла и за руку его цап!» Когда-то у маленькой Анюты замир
ало от этих сказок сердце и перехватывало дыхание. Но сейчас было, право, с
овсем не до того. Какие тут царевны да Кузнецовы дочки, когда с тем, что в со
бственном доме происходит, не разберешься.
Няня быстро перекрестилась и продолжила:
Ц Всю деревню колотит словно в лихорадке. Стало быть, и после смерти не н
аходит ее душенька себе покоя… Являться начала! Мужики давеча хотели мог
илу Пелагеи раскопать да кол осиновый вбить, но кузнец не дозволил. «Кто к
могилке дочкиной подойдет, тот сам от меня осиновый кол схлопочет», Ц го
ворит. Он, кузнец-то, характерный больно, дикий, боятся его на деревне. К том
у же как дочку схоронил, так пьет без просыху… Зато теперь по вечерам, как
стемнеет, ни одна собака носа из избы не кажет. Боязно. Давненько такого у
нас не водилось, с тех пор как граф наш, дедушка твой, Нюточка, упокой Госпо
ди его душу, утихомирился…
Аня, погруженная в собственные мысли, при последних словах няни очнулась
.
Ц Утихомирился? Ты о чем, няня?
Прежде чем ответить, няня снова осенила себя троекратным крестным знаме
нием.
Ц Покойный барин-то тоже долго того… являлся, Ц сказала она шепотом. Ц
Успокоения обрести не мог, сердешный.
Аня снова почувствовала, как ледяным холодом сжимает сердце. А няня прод
олжала шептать:
Ц Барин далеко от дома головушку сложил Ц он на Балканы кудай-то поехал
с турками воевать. За свободу братьев-славян, сказывали. Я тогда еще моло
денькая была, незамужняя, в девках ходила. Помню, как его сиятельство пров
ожали на войну-то… А бабушка твоя, молодая графиня, и говорит: «Желаю мужа
сопровождать в дальнем походе! Не имею сил с ним разлучиться в минуту опа
сности». Сына, мальчонку, батюшку твоего, к родственникам свезла, а сама то
же туда подалась, на Балканы на эти. Да только месяца через три возвращает
ся, вся в черном и следом за ней на подводе мужики гроб закрытый везут Ц у
били, стало быть, турки графа-то. Ну, барыня его на чужой сторонушке не оста
вила, сюда на родину хоронить привезла. Ближняя церковь с кладбищем в Гир
еево, вроде как там хоронить нужно. А бабушка твоя ни в какую.
«Не хочу, дескать, с мужем любимым расставаться, хороните здесь, в парке у
дома». Как ее ни увещевали Ц и родня, и батюшка Ц настоятель из гиреевско
й церкви просили на кладбище тело графа земле предать, чтоб по-людски, Ц
никто ничего поделать не смог. «Хороните здесь», Ц и весь сказ. «Время пр
идет, Ц говорит, Ц и сама рядом с мужем лягу. А пока с ним не разлучусь!» Ск
азывали, что графиня вроде разумом после смерти мужа помутилась. Не так ч
тобы совсем уж в дурочку превратилась, но все же не в себе слегка стала. Я-т
о в те времена по молодости не больно разбиралась Ц кто в уме, а кто с ума с
ъехавши, но старшие мне так объяснили. Ну вот, Нюточка, похоронили покойно
го барина, дедушку твоего, в парке, камень гранитный над могилкой постави
ли, все честь по чести. Графиня в имении жить осталась, кажное утро к могил
ьному камню хаживала, как на службу, а по ночам принялась, прости Господи,
дух мужа вызывать…
Няня прервала свой рассказ, встала из-за стола и начала креститься на ико
ны. Видимо, само прикосновение в разговоре к подобным темам не казалось с
тарушке делом богоугодным. Аня сидела, затаив дыхание, Ц она впервые усл
ышала смутные семейные предания в подобном изложении и вдруг поняла, что
в судьбе бабушки многое напоминает ее собственную. Молчание няни затяну
лось и пришлось отвлечь ее от икон вопросом:
Ц Няня, и что же было дальше?
Ц Да что было, что было… Стал хозяин являться. Обеспокоили его душеньку…
Вот что было!
Няня снизила голос до едва слышного шепота:
Ц То, бывает, в парке явится ночью. Станет у пруда, стоит и на дом смотрит. Т
огда деревья-то еще не так разрослись, как нынче, садовники их подрезали,
регулярность наблюдая, и вид из окон был аж на тот берег пруда, особо со вт
орого этажа. Глянешь иной раз к ночи в окошко, а там мундир офицерский беле
ется… А потом туман сгустится Ц глядь, и нет уже никого. Ой, мы страху нате
рпелись, Нюточка, не передать. А то и по дому, случалось, хаживал хозяин. Ну т
ут уж вовсе хоть святых выноси. Бывало, вдруг холодом повеет, как из могилы
, и шаги Ц топ-топ-топ, да еще шпорами Ц звяк-звяк-звяк! Или сама собой две
рь запрется, или будто бы рука чья-то тебя тронет, а вокруг никого…
Няня еще долго рассказывала обо всяких таинственных и ужасных случаях, а
Аня вновь глубоко задумалась. Теперь ей уже казалось совершенно очевидн
ым, что ночной гость являлся в ее дом из иного мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94