В моем сердце поднялась горячая волна сочувствия, заставившая уделить б
едняге побольше внимания.
Растаявший в лучах моего душевного тепла, поручик тут же, как павлин, расп
ушил все перья и, к моему удивлению, принялся флиртовать.
Ну что ж, я, конечно, постарше юных офицериков, но, видимо, не настолько, чтоб
ы во мне перестали видеть объект, достойный мужского внимания. Конечно, р
ано или поздно и я начну казаться молодым людям милой тетушкой, вроде гос
пожи Здравомысловой, но с этим я вовсе не тороплюсь.
Анна, сославшись на нездоровье, так и не вышла из своей комнаты, а Валентин
все же спустился к гостям и посидел со всеми за столом. Тугая повязка на р
ебрах лишила его прежней подвижности. Он мог либо поворачиваться всем ко
рпусом, либо обращал к собеседнику только лицо, оставаясь в прежнем поло
жении, поэтому казался похожим на египетского фараона с древних фресок
Ц голова в профиль, а грудь в анфас.
Не знаю почему, но мне показалось, что болезненное состояние штабс-капит
ана порадовало Кривицкого. С чего бы это, если поручик вовсе ни при чем? Ин
туиция порой задает такие задачки, что приходится мобилизовать всю свою
логику для того, чтобы хоть как-нибудь их объяснить…
Впрочем, как неоднократно утверждал агент Стукалин, я вообще склонна под
озревать Кривицкого во всех смертных грехах, может быть, поэтому внутрен
ний голос и старался подбросить мне новую пишу для размышлений.
Когда оба поручика собрались наконец откланяться, я пошла проводить их ч
ерез парк до опушки леса.
(Как ни странно, оба решили вернуться в Гиреево пешком, по лесной дороге. С
транным это показалось мне потому, что Степанчиков совсем недавно жалов
ался на боли в раненой ноге, сильно хромал и даже отказался участвовать в
поисках пропавшей девушки, ссылаясь на невозможность лично для него дол
гих пеших переходов. А дорога до Гиреево ведь не такая и близкая, версты дв
е с гаком…)
Чтобы я не споткнулась в темноте на запущенных дорожках, Степанчиков пре
дложил мне руку и вполне галантно повел меня по парку. Впрочем, порой он на
крывал мою ладонь, лежавшую на его рукаве, свободной рукой и сжимал ее нес
колько сильнее, нежели требовали приличия. Боясь, что это и есть те самые п
роявления неадекватности, я делала вид, что ничего не замечаю.

Мы уже подходили к старым воротам, и я собиралась распрощаться с господа
ми офицерами, когда впереди появился освещенный луной силуэт женщины, ме
дленно шедшей нам навстречу. Это было удивительно! Откуда бы тут взяться
незнакомой даме?
Вглядевшись, я поняла, что она одета по моде сорокалетней давности. Мне вд
руг показалось, что это бывшая хозяйка имения, старая графиня, бредет по а
ллеям в сторону своей могилы… Ведь графиня была изображена на портретах
в похожих нарядах.
Мое сердце оглушительно заколотилось, а ладонь, прикрытая рукой Степанч
икова, мгновенно сделалась ледяной и задрожала как осиновый лист. Я уже п
риготовилась прочесть какую-нибудь молитву и лишь на мгновение задумал
ась, что в этом случае окажется более действенным Ц молитва к Ангелу-хра
нителю или «Отче наш».
«Святый Ангеле, предстояй окаянней моей души и страстней моей жизни, не о
стави мене грешную», Ц успела произнести я про себя, когда женщина прибл
изилась настолько, что ее стало возможно узнать.
Нет, жизнь в Привольном рано или поздно сведет меня с ума!
Это была знахарка Сычиха, наряженная, вероятно, в платье, подаренное ей не
когда хозяйкой. Платка у нее на голове в этот раз не имелось, седые волосы
старухи были уложены в замысловатую старомодную прическу с небольшой к
ружевной наколкой. Впрочем, и в этом ничего особо странного не было, ведь М
еланья в молодости служила в горничных или в камеристках у графини и нав
ерняка была обучена куаферному мастерству.
Сычиха подошла к нам вплотную и молча испепеляющим взглядом стала сверл
ить наши лица, переводя глаза с одного на другое. В руках у старухи был как
ой-то темный предмет, который она пыталась спрятать за спиной, прикрывая
складками пышной юбки.
Ц Сгинь, сатана! Сгинь, сгинь! Ц махнула она рукой на Степанчикова и вдру
г, уставившись в глаза Кривицкому, протянула руку и подала свою ношу ему.

Ц Прими, касатик, обронил! Ц сказала Меланья зловещим тоном.
Я невольно опустила глаза и поняла, что она держит старую треуголку. В это
й изъеденной молью шляпе скакал под окнами усадьбы наш черный призрак. П
осле стычки со штабс-капитаном он обронил свой экзотический головной уб
ор, а я, сколько ни старалась, не смогла потом его разыскать… Так вот, стало
быть, кто подобрал и сохранил важную улику Ц бабка Сычиха! Ну, конечно, мы
всегда забываем про старуху, живущую в парковой сторожке, а она наверняк
а много чего видит и слышит.
Но зачем же Сычиха принесла шляпу злоумышленнику, а не полицейскому или
не хозяйке усадьбы?
Кривицкий, с ужасом глядя на Меланью, ничего не ответил и даже не пошевели
лся, чтобы взять у нее треуголку. Поэтому принять шляпу из рук старой знах
арки пришлось мне, не дожидаясь, пока завороженный Борис очнется. Удивит
ельно, как я еще могла стоять на ногах и шевелить руками, но в улику мои пал
ьцы впились крепко-накрепко…
Ц А ты, дитятко, помни про воду! Ц ласково сказала, переведя взгляд на мен
я, Сычиха к полному недоумению офицеров. Ц И жди, как тебе было велено. Ско
ро уж дождешься. Зайди ко мне завтрева, я тебе словцо шепну!
С этими словами Меланья повернулась и побрела к своей сторожке, в окне ко
торой мерцал слабый огонек оставленной на подоконнике свечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94