Официальным властям и
"гражданским" татуировщикам никогда еще не удавалось подделать подобные
"водяные знаки".
Но художества такого рода составляли небольшую и далеко не главную
часть работы ванов в этот месяц. Надо было успеть передать Геку в столь
сжатые сроки максимум того, что несли в себе сквозь годы и невзгоды два
последних жреца и хранителя заповедного блатного культа. Суббота взял на
себя показ и обучение многочисленным тюремным примочкам и секретам,
мастыркам и ремеслам, Варлак диктовал и объяснял свод старинных тюремных
законов, традиций, понятий в их временном развитии. Малограмотность Гека,
как ни странно, повернулась неожиданно полезной стороной: "Все мое ношу с
собой" -- Гек привык весь свой опыт и знания хранить в памяти, а поскольку в
его возрасте память содержала много свободного места, запоминание шло легко
и усваивалось прочно. Да и не в новинку Геку был изучаемый предмет, высшее
образование по нему он уже получил на малолетке, экстерном, сейчас же --
блатыкался на академика. Учился он истово, так, что казалось -- пар шел от
его стриженой головы, когда старательно и с увлечением отвечал он на
дотошные и заковыристые вопросы экзаменующих его ванов.
-- Неплохо, Гек, неплохо, ... но и не хорошо. Песен ты не знаешь,
топоры метать не умеешь, в породе на лотке и "таракана" не заметишь -- мало,
ах мало времени у нас, к тебе-то нет претензий... Помни, пока ты не
заработаешь собственный авторитет на взросляке, -- объявляться ты права не
имеешь. Дальше, -- отойдешь ты напрочь или к золотым примкнешь, но Ванов
тебе не возродить -- ты один, а значит принять в наши ряды никого не можешь.
Поскольку ты один в своей пробе, то и на поддержку кентов, в случае чего,
рассчитывать не придется, потому как -- не будет у тебя кентов. На меня и
Субботу не смотри, нас уже нет. Это тяжелый момент, но все равно ты должен
его знать. Твоя опора -- трудила, мужик на зоне, болей за них сердцем и они
тебе помогут... Кто воздух испортил, ты, Гек? Дуй к параше, опростайся, коли
терпежу нет... Стой, посмотри на меня... Опять попался на дешевую
обиду-подначку. Что попался -- полбеды, с каждым бывает, но ты еще и скрыть
своих чувств не сумел, лопушище. Ты не чуешь, что ли, что нет запаха?
Желваки и дурак катать может, надо находчивее быть, спокойнее. Понял ли?...
Время от времени их таскали на "допросы", на сверку показаний, но
большую часть времени предоставили самим себе. Гека пытались завербовать на
осведомителя в камере, но так лениво, что стоило ему единожды сказать "не
хочу" и сделать дегенеративное лицо, как от него и отвязались, пообещав, что
он весь месяц парашу нюхать будет, вместо того, чтобы на воле отдыхать. А
Гек устал и порою еретически подумывал о том, что хорошо бы свинтить на волю
и не напрягать голову шестнадцать часов в сутки. Но приходило новое утро и
опять он "садился за парту"...
Питались они сносно, мясо было каждый день -- в добавку к обычной
баланде и во втором блюде, общей массой сто сорок пять граммов. На утро была
каша на молоке, масло -- по два цилиндрика -- сорок граммов на нос,
полукопченой колбасы -- по семьдесят пять граммов, хлеба -- по семьсот
граммов черняшки, сахар для всех на весь день -- сто пятьдесят граммов.
Поначалу расстарались(а может и с умыслом), принесли белый хлеб, но ваны и
Гек дружно отказались: на воле -- пожалуйста, а "у хозяина" -- все белое для
"правильного" урки -- западло. По той же причине сахар им давали
неочищенный, коричневый, или еще так называемый молочный. На ужин подавали
пюре и жареную рыбу -- по семьдесят пять граммов, масло -- двадцать граммов.
Чай -- как и договаривались -- пятидесятиграммовый куб на два дня --
цейлонского, либо индийского. Коньяк и два пива так и стояли на полке
непочатые. Можно было и больше еды потребовать от сине-красных погон, но
старики привыкли уже к аскетизму, да и угас у них с годами аппетит, а Гек,
хоть и был в стадии роста, когда организм постоянно требует пищи, все-таки
был еще мал и ему хватало. Тем более, что ваны, как правило, в его миску
накладывали больше, чем себе. Зато чай почти полностью уходил в них. Гек
заваривал себе четвертачок -- после того, как ваны, блюдя зонные обычаи,
трижды заваривали и выпивали одну и ту же порцию чифирной основы.
Кипятильник им разрешили официально.
-- Хватает нам? -- Хватает. Было дело в молодости -- в кабаках цыплят
табака килограммами метал, -- так то на воле, с куражу... И чаек мы могли бы
трижды в день заваривать, не только по утрам, но не должен ни один из псов
почувствовать в тебе слабину какую -- тут же, в момент -- кольцо в нос
проденет и поведет, куда ему надобно... Вот я курю, без табаку -- житуха мне
гораздо преснее, а на допросе -- ни в жизнь не попрошу. Сам предложит --
возьму, а и то с разбором, смотря кто предложит... Я к чему: урка -- не
свинья, зажираться ему -- неправильно, забудет о тех, кому голодно и холодно
в бурах да трюмах... Болят суставы?
-- Болят.( Гек накануне учился выводить суставы на руках из своих
гнезд, чтобы легче было высвободить их из наручников или веревок.)
-- Ну и хорошо, раз болят. Коли привыкнешь -- так и болеть меньше
будут, но зато чаще выскакивать станут из своих мест, а порой и не вовремя.
Так что -- пусть болят, не отвалятся. А сейчас из мойки жиллетовской будем
иголку делать под шприц. Тоже уметь надо, хоть мы и не эти... не
марафетчики. Как по-нынешнему шприц?
-- Аккордеон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133