Было очень больно, но зато повреждения жизненно
важных органов -- требухи, сердца, можно было не опасаться. Еще один верхний
передний зуб ему все-таки выбили, но это ничего -- через год-другой "на
взросляке" или на воле вставит себе золотые...
Седовласый инспектор был дядей господина президента. Племянник назначил
его председателем контрольного комитета над силовыми министерствами, так что
теперь он, вступив в должность и не представляя толком своих обязанностей,
бессистемно и бесцельно разъезжал по городам и весям, инспектируя все
подряд: службы ПВО, полицейские управления, контрразведку и зоны. Был он
человеком от рождения неглупым, трудолюбивым, но невежественным и
чрезвычайно властным. Обладая подобным набором личностных особенностей, в
условиях безнаказанности он должен был превратиться в самодура и он им стал.
Высшие чиновники подведомственных ему служб и министерств были отчасти
защищены от организационных последствий его самодурства связями с той же
президентской фамилией -- зять -- зам.министра обороны, шурин -- министр
внутренних дел и так далее в том же духе, но на нижних этажах служивым
приходилось терпеливо внимать грозному дядюшке и на свой страх и риск
втирать ему очки.
Хозяин зоны не потрафил в чем-то отцу любовницы Председателя, помощнику
местного губернатора, взятку дал меньше ожидаемого при вступлении в
должность. Тот обратился по-родственному к дочери, та нашла повод пнуть
разок господина полковника, о котором ходят разные слухи...
Проходя по зоне, господин Председатель увидел то, что захотел увидеть
-- забитых детей, лоснящиеся морды интендантов, пыль и грязь в цехах,
повальные злоупотребления спиртным со стороны офицерского состава. Так оно и
было на самом деле, но беда в том, что при других обстоятельствах и с другой
подачи он увидел бы крепких хозяйственных руководителей, исправное, но
ветхое производство, нуждающееся в модернизации и соответствующем
финансировании, четкую дисциплину и хорошую воспитательную работу.
Весь начальствующий состав зоны схлопотал выговоры, кум получил
служебное несоответствие. За обедом в зонной столовой, (приготовленным в
местном ресторане) господин Председатель после предварительного раздолба
изволил с улыбкой вспомнить симпатичного чернокожего паренька и поручил
передать ему привет и наилучшие пожелания от него. Так Чомбе лишился еще
одного зуба и вместо трех приобрел десять суток штрафного изолятора.
"Насмешники -- хорошие пророки" -- Указатель в тот день залетел на
горячем и уже громыхал в вагонзаке в Иневию на следствие и суд: из трех
судимостей вторая подряд за наркотики, -- его ждала экспертиза и лечебница
тюремного типа -- на год минимум. Указатель не был наркоманом в полном
смысле, пока -- подкуривался только, просто в тот злосчастный день шмон на
зоне проводили "чужие", им нужен был существенный результат... Гек, таким
образом, лишился червонца, хотя и сохранил право стребовать должок и
проценты по нему без срока давности. Потеря ничему не научила его, а
буквально через месяц он получил еще один урок: Пит Удавчик, нетак из
двенадцатого отряда занял у него пятеру, чтобы срочно рассчитаться с
карточным долгом, а в назначенное время не отдал и отказался от долга по
наглому. Свидетелей во время заема не было и теперь слово Пита стояло против
слова Гека. На правокачке присудили бы дуэль, а Удавчику пятнадцать лет и он
на голову длиннее... Что из того, что Удавчик особачился, это не в суде, это
еще доказать надо... Гек предупредил друзей но открыто предъявлять не стал.
И все равно, он продолжал помогать тем, кто к нему обращался за помощью... А
вот к другому совету Чомбе он отнесся со всей серьезностью...
Чомбе отсидел очередные десять суток, а потом два дня отъедался и
отогревался. Нетакам на малолетке и на взрослых зонах чаще остальных
категорий сидельцев приходится попадать в штрафные изоляторы. Существенная
доля общака идет на подогрев штрафникам, иначе недолго и ноги протянуть на
зонном пайке, перемежаемом вдобавок штрафным пайком, где миску "горячей"
баланды дают через двое суток на третьи. Однако подогрев этот мало
предохраняет от туберкулеза и разных других тюремных болезней и напастей,
связанных со здоровьем.
Как-то оба они тормознулись в бараке, симулируя болезнь. Чомбе
предложил карточный турнир. Играли один на один по символическим ставкам.
Подрезали -- каждый -- картой из своей колоды, а играли другой колодой,
специальной. Бой был колотый(карты были меченые), оба его знали, банкомету
можно было исполнять (жульничать), но пойманный за руку -- проигрывал
тройную ставку. Играли в штосс и Гек явно побеждал. Он передергивал с такой
скоростью и так мягко, что не слышно было даже характерного шлепка нижней
карты. Наконец Чомбе бросил карты, рассчитался и пересел на стул рядом с
Геком.
-- "Плиз" у тебя красиво получается. Знаешь, я рад, что тогда в тебе не
ошибся. Но послушай меня -- завязывай с картами. Завязывай напрочь.
-- Ты что, Чомбе, за проигрыш обиделся?
-- Есть немного. Но это фигня. А вот то что даже я обиделся -- это не
фигня. Есть в тебе нечто, в манере твоей игры, что раздражает -- безумно.
Надменность, что ли... Но я ведь знаю, что ты не плюешь на друзей, что с
себя рубаху снимешь для них, а видишь -- все равно -- злюсь. Ты не играешь,
а работаешь, не соревнуешься, а обираешь без азарта, понимаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133