-- Ты почему ко мне не зашел?
-- Я заходил.
-- А потом почему не постучал?
-- Я стучать не обучен. Да и вообще: что ты за командир выискался на
мою шею? Кто ты такой, в натуре? Ты мне что -- деньги за работу платишь, или
так, бугор -- на общественных началах?
Не надо мне хамить, сопляк! Дядя Джеймс поручил мне с тобой
валандаться. Мне не хочется, но раз поручено -- я из тебя душу выну, если
будешь хамить и своевольничать. Ты хорошо меня понял?
-- Я не сопляк. Мне дядя Джеймс ничего такого не говорил насчет тебя.
Ду...
-- Он мн...
-... Душу вставлять и вынимать способен только Господь Бог, которого
нету нигде. Нет, я не подписывался ни на какого Патрика -- тебя ведь
Патриком зовут?
Патрик медленно зверел: давно уже никто не осмеливался держаться с ним
столь нагло. Гаденыша необходимо как следует проучить... Но не сейчас.
-- Хорошо. Ты ведь стремянной, где у тебя телефон?
-- Гек открыл тумбочку и вынул оттуда компактный телефон. Свободной
рукой он вытравил провод, чтобы Патрик мог звонить не нагибаясь.
-- Джеймс? Парнишка упирается, говорит что никто ему обо мне не
говорил... Что? Передаю. И это... очень уж он нахальный.
Дядя Джеймс спокойно, но резко объявил Геку, что отныне он будет
получать четыре сотни, дежурить раз в неделю и во всем слушаться Патрика.
Если же ему это не нравится -- пусть берет шмотки и сию же секунду убирается
к чертовой бабушке.
Гек без лишних слов согласился, понимая, что в случае отказа никто его
не отпустит живым ни к чертовой бабушке, ни к какой иной. До весны следовало
потерпеть, не было другого, более приемлемого выхода.
Дядя Джеймс уже и не рад был, что прицепил мальчишку к Патрику, но
продолжил из чистого упрямства -- чтобы все они там чувствовали удила. У
него и раньше случались мысли воспитать идеального подручного, не
испорченного прежней жизнью и привычками, но поведение подростка он
представлял себе как-то иначе: мягче, что ли, уважительнее к старшим,
восприимчивее... Может, это говорило в нем так и неутоленное желание иметь
сына... Короче, Дядя Джеймс понял уже, что совершил ошибку в отношении
Малька, однако отступать не собирался.
Патрик не представлял себе, как он будет руководить этим Мальком в
обыденной жизни, но начать решил со спортзала.
Уже на следующий день он велел Гектору сесть в уголке на маты и
посмотреть, как тренируется очередная группа Джеймсовых битюгов. Как тренер,
Патрик предпочел бы, чтобы у большинства его "учеников" было поменьше мяса
на боках. Он то знал -- в большую и неповоротливую цель попасть гораздо
легче, а болевые центры у всех одинаковы. Но он был профессионал, а простые
люди, объекты делового насилия, уважают и боятся увесистых и рослых.
В зале остро пахло потом и еще чем-то, имеющим специфически паховый,
генитальный "аромат". Из-за этого, кстати, пришлось дооборудовать зал
мощнейшей системой вентиляции -- нормальные гости предпочитали иные запахи,
а извращенцев здесь не обслуживали. Гек с любопытством следил за процессом
тренировки, отмечая неуклюжесть в движениях у большинства парней. Время от
времени Патрик проводил миниспарринги, наглядно показывая, как бить и как
защищаться от ударов. В процессе таких спаррингов Гек начинал болеть за
соперников этого рыжего, отчаянно надеясь, что кто-нибудь из этих громил
намылит тому холку. Тщетно: Патрик, отнюдь не самый рослый и бугаистый,
действовал столь резко и мощно, что его спарринг партнеры только морщились
от боли, охали и тяжело пыхтели в бессильной злобе.
Со следующего дня Патрик принялся за Гека. Тренировки он решил
проводить индивидуально, когда в зале никого нет. И Гека это вполне
устраивало: со времен зоны он возненавидел, когда на небольшом пространстве
скучивается много народу. И своя отдельная комнатка так пришлась ему по
сердцу, что большую часть своего свободного времени он проводил в ней.
Патрик начал с общефизической подготовки, стал гонять Гека по залу на
корточках, на четвереньках, велел ему приседать и отжиматься, вертеть
туда-сюда шеей, подпрыгивать -- и все это в темпе. Через неделю Геку до
смерти надоело быть болванчиком на ниточке и он отказался выполнять
очередное распоряжение Патрика.
-- ... Я тебе не гимнаст и не Петрушка, понял? Взялся учить карате, так
учи карате!
-- Это не карате. В тебе маловато терпения и многовато дури. Тебе еще
рано разучивать приемы.
-- А когда будет не рано?
-- Когда будет в самый раз, тогда и скажу. А ну-ка -- отжался
"десяточку"!
-- Сам отжимайся, а я не буду... Ну почему я должен вдруг отжиматься?
-- Потому что я так сказал.
-- Вот-вот! "Я так сказал!" А если ты мне скажешь под поезд броситься?
То я так и побежал, да?
Патрик побледнел:
-- Хорошо. Уговорил. Надевай перчатки, намудник и шлем. Три раунда по
две минуты.
Сам Патрик надел только перчатки, выбрав самые мягкие для себя.
Начался бой. Правил, регулирующих схватку, был самый минимум --
стараться не калечить и не убивать. Гек решил во чтобы то ни стало сделать
Патрику отметочку побольнее, он резво бросился в атаку и почти достал его
нос кулаком, как вдруг оказался на полу, крепко приложившись затылком.
-- Вставай, чего разлегся, еще полторы минуты до тайм-аута.
Гек умел драться свирепо и расчетливо, огромный опыт в этой области
научил его сохранять хладнокровие и присутствие духа. Он поднялся и
осторожно стал двигаться в сторону Патрика, прикрывая голову и корпус
руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133