Помимо кадровых -- пошли материальные потери: сгорел
кинотеатр(подпольное ночное "казино" -- мельница, в переводе на простой
язык, или "катран", если по-новому), взорван гараж-стоянка возле стадиона.
Самое неприятное -- там погиб Боцман, старый неосторожный дурак! Полиция
встала на рога: наплевав на дружбу и деньги своих криминальных визави,
лягавые начали повальный шмон в притонах и на улицах. Все навороченные
моторы со знакомыми номерами тормозились, владельцев с широко раздвинутыми
ногами валили на капоты и обыскивали, щедро охаживая дубинками по ребрам;
найдя стволы, перья или наркоту тотчас же волокли в участок. Не прошло и
двух часов, как все бандгруппы города, непосредственно не участвующие в
событиях, залегли на дно. Дядя Джеймс звонил известным ему авторитетам,
извинялся, оправдывался, угрожал, сулил отступные и компенсационные,
призывал к патриотизму. Как правило -- почти везде он достиг взаимопонимания
-- этому способствовали несколько факторов: его грозная репутация, его
четкая щедрость в делах и результативность сегодняшних событий: по
телевизору и в экспресс-- листках их комментировали, словно фронтовые
сводки. Люди Дяди Джеймса строго по плану среагировали на полицейский
беспредел и передвигались по городу только на общественном транспорте, либо
пешком.
Сицило-американцам никогда прежде не приходилось сталкиваться со столь
свирепой резней -- тридцать восемь человек убитых и восемь раненых -- таковы
были их потери субботнего дня, среди них глава всей преступной семьи Роберто
Дженна. Поражение было полным, старику Джованни Галло пришлось покинуть свой
огород и на время взять на себя управление остатками банды. Он выговорил при
этом условие, что как только с материка подоспеет помощь, он немедленно
возвращается в деревню, к своим яблоням и сливам. Двенадцать человек из
армии Дяди Джеймса тоже перешли в мир иной, трое были тяжело ранены, трое
взяты с поличным во время стрельбы -- этим предстояло посидеть с месяцок,
пока не отмажут, а то и срок приподнять, скорее всего -- небольшой. В ту
ночь кабаки и бордели и игорные притоны напрасно ждали посетителей -- все
боялись разборок, боялись облав, никто не хотел стать клиентом
переполненного морга.
К ночи определилась победа. Только что Герман доложил: макаронники
пригнали ветку с листьями: вроде как переговоры предлагают. Дядя Джеймс на
радостях пообещал Франку отпустить его на следующий вечер, если все будет
тип-топ. Чтобы не дергать нервы -- новости смотреть не стали, а решили
расслабиться за столом. Патрику кусок в горло не шел -- больно круто его
трепало, приходилось терпеть, не подавая виду. Он выждал благоприятный
момент и объявил, что лезет в ванну на часок -- отмокать. Дядя Джеймс, Франк
и Тобик еще раньше удовлетворились душем и никто не возражал. Патрик
закрылся в ванной, разделся и принялся манипулировать струями горячей и
холодной воды попеременно. Слегка помогло. Он набрал затем горячей воды,
достал из кармана две таблетки аспирина, растолок их в ладони, закинул в рот
и запил прямо из крана. Потом, шипя, полез в нестерпимо горячую воду. Первые
две минуты ему казалось, что он одновременно -- упадет в обморок и сойдет с
ума, но нет, выдержал. Полтора часа подряд Патрик пытался улететь в астрал и
оттуда починить свой охромевший разум. Когда он вылез из ванны -- смеющиеся
головы и угрожающие голоса исчезли, сердце гулко бухало в усталой груди,
ноги противно дрожали. Еще сутки -- и все наладится, определил Патрик. Он
надел единственный длинный халат, обвязался поясом и пошел присоединяться к
обществу.
Тобик подналег на пиво и водку, Франк с удовольствием попивал красное
калифорнийское вино("среди неевропейских помоев -- это лучшее"), однако был
умерен, по своему обыкновению; оба смотрели телевизор на тихом звуке --
эстрадное шоу. Дядя Джеймс поужинал "насухо", потом одним махом залудил
двухсотграммовый стакан "Мартеля", вытащил телефонный штепсель из розетки и
пошел на боковую. После двадцати трех часов вечера резко повышалась
вероятность перехвата телефонных разговоров, Дядя Джеймс не собирался этим
пренебрегать, поэтому и обнулил звонки, от греха подальше, хотя имел защиту
от любопытствующих ушей куда более реальную. Дело в том, что квартирка была
не простая. Здесь, как и на Старогаванской, была установлена армейская
аппаратура ВЧ -- высокочастотной связи, обеспечивавшая непробиваемую
кодировку звуковых сигналов, когда Джеймс беседовал с тремя, а после смерти
Боцмана -- с двумя точками, аналогично оборудованными. В остальных случаях
разговор можно было контролировать, поэтому необходима осторожность для
собеседников( Так обещал ему изобретатель-самоучка, познавший и даже
усовершенствовавший эту самую ВЧ, проверки пока это подтверждали. Он опять
пытался объяснить Дяде Джеймсу технические подробности, но тот сунул ему
обещанный могучий, как всегда, гонорар, цыкнул для порядка и выпихнул вон:
должен был вот-вот завалиться Франк с девками).
Патрик выпил кипятку без заварки и тоже пошел спать, через полчаса
вырубился Тобик, скорчившись прямо в кресле, а Франк поглядел еще немного и
завалился на диван, застеленный им заранее. Дядя Джеймс и Патрик
предпочитали в таких случаях раскладушки...
Утро начали с завтрака, приготовленного Дядей Джеймсом: он вытащил из
недр кухонного стола гигантскую сковородку, поставил на огонь, накрошил туда
мелко нарезанного сала, чтобы чуть позже залить сверху дюжиной яиц,
беленьких, чистеньких, с круглыми магазинными штампиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133